Женщина в красном - Джордж Элизабет

— Что стало с Джонатаном Парсонсом? — поинтересовался Линли.

— Наверное, до сих пор живёт в Пенгелли.

— А дочери? Ларсон развёл руками.

— Даже не представляю, где они.

Утром Дейдра размышляла о лояльности. Она знала, что некоторые люди исповедуют принцип: каждый в ответе только за себя. Её проблемой было то, что такой принцип её не устраивал.

Она думала о долге и о возмездии. Перебирала примеры, когда понятие «свести счёты» означало на самом деле «ничему не научиться». Дейдра пыталась понять, существуют ли жизненные уроки, которые можно усвоить, или жизнь — это бессмысленное нагромождение событий, происходящих без причин и оснований.

Дейдра посмотрела правде в лицо и признала, что не имеет ответов на большие философские вопросы. Она решила действовать и отправилась в Кэсвелин — удовлетворить просьбу инспектора Ханнафорд, которой не терпелось с ней побеседовать.

Инспектор Ханнафорд лично явилась в приёмную. С ней была и другая женщина. Дейдра тотчас узнала в ней плохо одетого водителя обшарпанного автомобиля; вчера эта женщина перекинулась парой фраз с Томасом Линли на стоянке у «Солтхауса». Ханнафорд представила женщину как Барбару Хейверс и прибавила: «Скотленд-Ярд». Дейдра почувствовала, как по спине пробежал холодок. У неё не было времени понять, что означает эта реакция.

— Что ж, идите за нами, — велела Ханнафорд.

И они направились в рабочую комнату, находившуюся буквально в пятнадцати шагах, — судя по всему, это была единственная переговорная в здании.

Дейдре стало ясно, что переговоров в Кэсвелине немного. Возле стены были нагромождены коробки с туалетной бумагой и кухонными полотенцами, на карточном столе-инвалиде с тремя ножками стоял маленький кассетный приёмник. Пыль на нём лежала таким толстым слоем, что впору было выращивать на ней овощи. Стульев не было, разве только приспособить для этой цели стремянку с тремя ступеньками. Впрочем, сердитый окрик Ханнафорд избавил их от необходимости располагаться на коробках с туалетной бумагой. В комнату рысью примчался сержант Коллинз (так его назвала Ханнафорд). Он быстро принёс три неудобных пластиковых стула, батарейки для магнитофона и кассету. Магнитофон оказался 1970 года выпуска, но, видимо, годился для записи.

Дейдре хотелось поинтересоваться, зачем записывать их беседу, но она понимала, что этот вопрос сочтут неуместным. Она села и стала ждать продолжения. Хейверс покопалась в кармане и достала маленький блокнот на пружине. Куртку она по какой-то причине так и не сняла, несмотря на тропическую жару в помещении.

Ханнафорд спросила, не хочет ли Дейдра чего-нибудь выпить, прежде чем они начнут. Кофе, чай, сок, воду? Дейдра отказалась, заверив, что чувствует себя комфортно, и сама удивилась собственным словам. Ей было не слишком уютно. Голова кружилась, руки ослабли, но она твёрдо решила не показывать этого.

Но каким образом? Лучшая защита — нападение.

— Вы оставили мне эту записку, — напомнила Дейдра и протянула Ханнафорд визитку с нацарапанным на оборотной стороне посланием. — Что вы хотите со мной обсудить?

— Мне кажется, это очевидно, — отозвалась Ханнафорд. — Сейчас мы расследуем дело об убийстве.

— А мне это ничуть не кажется очевидным.

— Вопрос времени.

Ханнафорд ловко вставила кассету в магнитофон, хотя, судя по выражению её лица, у неё были сомнения в работоспособности аппарата. Она нажала на кнопку, посмотрела на вращающееся колёсико кассеты и назвала число, время и имена присутствующих.

— Расскажите нам о Санто Керне, мисс Трейхир, — обратилась она к Дейдре.

— Что именно?

— То, что вам известно.

Это была официальная часть: первые несколько ходов в игре в кошки-мышки. Дейдра ответила предельно лаконично:

— Он погиб, упав с северной скалы в бухте Полкар.

Инспектору Ханнафорд такая краткость явно не понравилась.

— Как любезно, что вы нам об этом поведали. Вы узнали Санто, когда увидели тело. — Би произнесла эту фразу не как вопрос, а как утверждение. — Получается, что первая наша встреча началась со лжи?

Хейверс записала что-то в блокнот. Карандаш ужасно скрипел, словно ногти по доске.

— Я его не особо разглядывала. Времени не было.

— Но вы проверили, жив ли он. Вы ведь первая его обнаружили. Как получилось, что, слушая пульс, вы на него не посмотрели?

— Понять, жив ли человек, можно не только по лицу.