Таинственная страсть. Роман о шестидесятниках - Аксенов Василий Павлович

— На Западе? — уточнил генерал.

Ралик тут опередила своего Вакса.

— Ну не на Востоке же! — воскликнула она. — Восток зловещ!

— Интересно, что вы имеете в виду, говоря о зловещем Востоке, Ралисса? — вполне по-светски поинтересовался майор. Он явно восхищался великолепной женщиной. Та среди выпущенного ее пунцовыми губами дымка помахала совершенством своей руки.

— Конечно Ирак, конечно Иран, Сирию, наконец.

— Но ведь не нашу все-таки страну, Ралисса, не так ли? Уж ведь мы все-таки не зловещи, как считаете?

— Да что вы, что вы, майор! Как вам такое в голову могло прийти при нашей-то конституции, при нашем-то передовом учении народов, или как это артикулируется?

— А как вы определили мое воинское звание, Ралисса? Ведь я действительно майор.

— А у вас, майор, на плечах-то просвечивается, разве вы сами не наблюдали?

Майор был в полном восторге: она с ним явно кокетничала.

Генерал, у которого еще ярче просвечивало на плечах, явно был не в восторге от выступления Ралиссы.

— У нас, Ралисса Юрьевна, все можно опубликовать — теоретически, а практически время пока что не пришло. Согласны, Аксён Савельевич?

Тот с минуту смотрел на генерала очень негостеприимным взглядом, потом произнес:

— Ну, давайте договариваться, генерал. Я высказался, теперь говорите вы!

Недурно, недурно, подумал генерал. Ловушка приоткрылась, только неизвестно, кто кого туда гонит — КГБ Ваксона или наоборот — хитрый, сильный, опасный враг шельмует наше беззащитное бюрократическое сообщество.

— Ну что ж, давайте так. Вы зарекаетесь печатать «Вкус огня», а мы обещаем вам ни на йоту не вмешиваться в ваши дела…

Майор тут бросил не очень-то любезную реплику:

— Если вы только еще какую-нибудь… сочинение… злокозненный какой-нибудь… напишете, каким-то образом…

Ралисса была в восторге:

— Ну, ну, что кого… она, оно, он… Завершайте же, товарищ майор!

Генерал постучал костяшками пальцев по столику.

— Итак, подводим итоги. Вы нам обещаете не публиковать «Вкус огня», а мы обещаем не чинить вам никакиx препятствий ни в публикациях, ни в экранизациях, ни даже в путешествиях. Наблюдение за вами будет снято, а вы, надеюсь, не будете разглашать содержание нашей беседы. Скрепляем рукопожатием.

При этом рукопожатии, подумал Ваксон, он захлестнет вокруг моего запястья стальной хвост игуаны. Все-таки пожал. Рука была вяловатой: игуана, как видно, дремала. Чекисты встали и начали не торопясь, разглядывая картины и портреты, продвигаться к выходу. В коридорчике генерал на несколько минут задержался с Ваксоном. Майор остановился в дверях с Ралиссой.

— Этот Джон Аксельбант из «Нью-Йоркера» вам не родственник?

— Кузен, — тут же ответила она ничтоже сумняшеся.

Майор смотрел довольно откровенным взглядом.

— У меня есть билеты на премьеру в «Современник»; не хотите?

— Нет, — сказала она.

— А хоккеем не интересуетесь, СССР — Чехословакия?

— Нет.

— А вы вообще-то, Ралисса, теннисом не увлекаетесь?

— Нет.

Между тем генерал вел какую-то более заёбистую игру.

— А вы знаете, Аксён Савельевич, вот ваш там в романе-то персонаж, так выпукло изображенный, ну, этот Чанков-то, который вроде бы там под видом гардеробщика, что ли, ну, вы помните, конечно, так вот: он ведь до сих еще у нас работает, дошел до больших чинов.

Говоря это, он думал: не зря ли я все это плету, ведь могу в некоторой степени посеять недоверие… Ваксон весьма отчужденным образом пожал плечами.

— Не знаю, генерал, о ком вы говорите. Чанков — это просто собирательный образ. Если уж вы занимаетесь романами, я бы вам посоветовал не искать прямых прототипов.

В дверях и на лестничной клетке возникла некоторая неуклюжесть. Ралик слетала в гостиную и вернулась с чекистскими дарами. Весьма благодарны за столь элегантные презенты, однако мы не пьем крепких напитков и не едим сладкого шоколада. Ну что вы, что вы, Ралисса, ведь это просто от чистого сердца, ну, в общем — символически. Нет уж, вы возьмите это с собой, а то ведь пропадет добро — джин испарится, шоколад засохнет. Ау вас там кто-нибудь явно не откажется.

Тут вдруг подошел лифт и из него вышли две сияющих персоны, двадцатилетняя Вероникочка и ее «бойфренд», чемпион Олимпийских игр по прыжкам с шестом. Потрясенные появлением столь знаменитой личности, незваные гости забрали свои дары, быстро, пятками вперед, прошли в лифт и освободили место действия.