Сын цирка - Ирвинг Джон

— Я надеюсь, что ты счастлив и будешь говорить мне о том, что делает тебя несчастным, вообще обо всем, — сказал старший Миллс.

Пока Мартин обдумывал свой ответ, отец уже захрапел. Тем не менее, мальчик по достоинству оценил высказанную мысль. Утром, видя нежную привязанность и гордость на лице Дэнни, посторонний наблюдатель мог бы заключить, что отец и сын поговорили на темы, касавшиеся только их двоих.

Вечером в Бостоне Вера не хотела идти никуда дальше обеденного зала отеля «Ритц». Ее представления о райской жизни соответствовали условиям жизни в отеле, куда она уже приехала. Здесь требования к одежде клиентов оказались еще более суровыми, чем правила в школе «Фессенден». Метрдотель остановил их из-за того, что белые спортивные носки Мартина выступали из кожаных ботинок.

— Я хотела сделать тебе замечание, дорогой, но его сделал посторонний человек, — заметила Вера.

Она отдала ему ключ от комнаты, чтобы он сменил носки, и ждала его с Арифом. Мартину пришлось одолжить у Арифа черные гольфы. В результате инцидента внимание Веры оказалось привлечено к тому, насколько непринужденно Ариф носил «приличную» одежду. Мать ждала, пока Мартин не присоединится к ним в обеденном зале и сообщила ему об этом наблюдении.

— Это, наверное, оттого, что ты ходил на официальные приемы для дипломатов. Видимо, в турецком посольстве проводится немало мероприятий, на которые следует одеваться по правилам, — заметила мать Мартина турку.

— Не в посольстве, а в турецком консульстве, — поправил ее Ариф, как он делал это неоднократно.

— Мне ужасно не нравятся такие подробности. Держу пари, ты не объяснишь популярно разницу между посольством и консульством. Даю тебе одну минуту, — сказала Вера мальчику.

У Мартина захватило дух, поскольку ему показалось, что мать лишь недавно научилась разговаривать подобным образом. В молодости она казалась очень вульгарной, а с того бестолкового периода своей жизни она больше не училась. Когда у нее появилось свободное время — на съемки ее уже не приглашали — мать научилась имитировать речь образованных представителей высшего света. У Веры хватило ума понять, что вульгарность мало нравится окружающим, когда она исходит от женщины средних лет. Мартин сгорал от стыда, когда понял, где мать взяла на вооружение такие репризы, как «ужасно» и «держу пари».

В Голливуде обитал режиссер-англичанин с большими претензиями, которому так и не удалось снять картину, поскольку Дэнни написал для нее неудачный сценарий. Чтобы успокоить себя, англичанин снял несколько рекламных роликов увлажняющего крема. В этих роликах женщина средних лет пытается защитить свою кожу от морщин. Героиней рекламы была Вера.

Его мамаша в бесстыдно раскрытом пеньюаре сидела перед трюмо, вокруг которого сияли зажженные лампочки, а внизу появлялась надпись: «Вероника Роуз, актриса Голливуда». (Съемки в этом рекламном ролике являлись единственной ролью в кино, которую мать получила за последние годы.)

— Я ужасно не люблю сухую кожу. В этом городе пользуются популярностью только те, кто молодо выглядит, — говорила Вера в зеркало трюмо и, соответственно, в объектив камеры.

Потом крупным планом показывались уголки ее губ и хорошенький пальчик, накладывавший на кожу увлажняющий крем. Неужели мы видим морщины, указывающие на возраст? Что-то сморщена кожа верхней губы в том месте, где она соприкасается с хорошо выделяющимся краем рта. Однако как по волшебству губа опять становится гладкой.

— Держу пари, вы не скажете, что я старею, — говорят губы.

Мартин Миллс ни секунды не сомневался в том, что видит комбинированную съемку. Его мать снимали с большого расстояния. Таких губ, показанных крупным планом, у матери он не знал. Похоже, это губы какой-то молодой женщины.

У них в школе среди учеников девятого класса это был любимый телевизионный рекламный ролик.

— Держу пари, вы не скажете, что я старею, — говорили губы, а мальчишки, собравшиеся в комнате воспитателя, уже изготовились ответить на эту реплику.

— Ты уже давно старуха! — орали ученики.

Только двое знали, что актриса Голливуда Вероника Роуз — мать Мартина. Сын никогда бы не признался в этом, а Ариф оказался преданным соседом по комнате.

— Мне она кажется достаточно молодой, — говорил турок.

В обеденном зале гостиницы «Ритц» Мартина особенно смутили эти обороты в речи матери.

— Мне ужасно не нравятся такие подробности. Держу пари, ты не объяснишь популярно разницу между посольством и консульством. Даю тебе одну минуту, — сказала Вера мальчику.