Сын цирка - Ирвинг Джон

В клубе Рипон они пообедали быстро, переругиваясь между собой. События дня оказалось трудно суммировать. У Джулии сложилось впечатление, что в рассказе о дневных происшествиях муж утаивает слишком много интересной информации. Она готова была всю ночь обсуждать вопрос о том, что Рахул Рай — это убийца-рецидивист. Кроме того, Фарук полагал «неподходящим» ее участие в ленче вместе с детективом Пателом и Нэнси в клубе Дакуорт и это ее тоже возмущало. В конце концов там ведь должен быть и ДжонД!

— Я попросил Джона прийти на ленч из-за его хорошей памяти, — заявил Дарувалла.

— Можно подумать, у меня память отсутствует, — ответила Джулия.

К сожалению, Фарук не смог дозвониться до Джона. По телефону он передал сообщения в отели «Тадж» и «Оберой» относительно важного ленча в клубе Дакуорт, однако Дхар не объявился. Должно быть, актер все еще дулся на него из-за происшествия с братом-двойником, хотя и не признавался себе в этом.

Что касается устройства бедняжки Мадху и обезображенного слоном Ганеши в цирк «Большой Голубой Нил», то Джулия ставила под сомнение мудрость желания Фарука участвовать в этом «драматическом вмешательстве» в их жизнь. Почему это прежде он с такой активностью не делал сомнительных шагов по спасению нищих калек и девочек-проституток? Дарувалла был сильно раздражен, поскольку и сам уже страдал от дурных предчувствий. Джулия критически отнеслась к сценарию, который доктор изо всех сил старался начать писать. Ее поразило стремление Фарука в такое время заниматься проблемами своего творчества. Сказанное подразумевало, что он эгоист, думает только о своем сценарии, когда в жизни других людей столько насилия и травмирующих душу событий.

Они даже повздорили по поводу того, что слушать по радио. Джулия выбрала каналы с программами, которые вызывали у нее сон, — «Фестиваль песен» и «Местная легкая музыка». Доктор Дарувалла застал последнюю часть интервью с каким-то писателем и выслушал его жалобу, что в Индии «ничего не доводится до конца».

— Все бросается в недоделанном виде! Мы не доходим до сути никаких явлений! Как только мы суем свой нос во что-то интересное, мы сразу же отводим его назад! — жаловался писатель.

Фарука заинтересовали его сетования, однако Джулия перестроила приемник на волну «Инструментальная музыка». К тому моменту, когда Дарувалла снова нашел интервью с писателем, гнев этого творческого работника пал уже на другую историю, о которой доктор слышал сегодня. Поступило сообщение о том, что в английском институте для девочек «Александрия» совершено изнасилование и убийство.

— Сегодня в английском институте для девочек «Александрия» не произошло никакого изнасилования и не было убийства, как об этом вначале ошибочно сообщалось, — сказал писатель.

Фарук предположил, что именно это событие свело писателя с ума. Именно это он имел в виду, когда говорил о том, что «ничего не доводится до конца».

— Слушать это по-настоящему смешно, — изрекла Джулия, поэтому доктор оставил жене ее «инструментальную музыку».

Теперь Дарувалла отставил все эти проблемы в сторону. Он думал о конечностях людей, самых разнообразных конечностях, которые ему довелось увидеть. Он не станет использовать имя Мадху. В сценарии он назовет девочку Пинки, потому что так зовут настоящую звезду цирка. Девочка будет намного моложе Мадху, таким образом ее минует всякое преступление на сексуальной почве. По крайней мере, этого не произойдет в сценарии доктора Даруваллы.

Имя Ганеши подойдет для мальчика, однако в фильме он окажется старше девочки. Фарук просто поменяет возраст реальных детей. Своему Ганеше он оставит искалеченную ногу, но не такую обезображенную, как нога реального Ганеши. Иначе слишком трудно найти ребенка-артиста со столь сложной деформацией конечности. У детей будет мать, потому что по сценарию он ее у них отнимет. Сочинять истории — жестокое дело.

На краткий миг доктору пришло в голову, что он не только не смог понять страну, в которой родился, он не смог полюбить ее. Фарук почувствовал, что вот-вот он придумает ту Индию, которую сможет понять и полюбить. Его неуверенность в себе исчезла, как и должна была исчезнуть, иначе он не мог бы приступить к истории.

Фарук считал, что связана она с Пресвятой Богородицей. Он имел в виду статую безымянной святой в соборе Святого Игнатия. Ту самую, со стальной цепью и металлическим кольцом, удерживавшим ее от падения. По-настоящему она не являлась Матерью Божией, тем не менее для Даруваллы она стала Непорочной Девой. Ему нравилась эта фраза, она была достаточно хороша, чтобы ее записать: «История началась под влиянием Пресвятой Богородицы». Первый шаг сделан. Иногда он бывает самым трудным.