Дорога в рай (Рассказы) - Даль Роальд

    – На портрете одна бородавка как раз над правой бровью. - Луиза пощупала правое надбровие кота. - Да! Она там! В том же самом месте! А другая - слева, выше носа. И эта тут же! А еще одна - под ней, на щеке. А две - довольно близко друг от друга, под подбородком справа. Эдвард! Эдвард! Посмотри же! Это те же самые бородавки.

    – Это ничего не доказывает.

    Она посмотрела на мужа, который стоял посреди комнаты в своем зеленом свитере и брюках цвета хаки. Он все еще обильно потел.

    – Ты боишься. Правда, Эдвард? Боишься потерять свое драгоценное достоинство и показаться смешным.

    – Просто я не желаю впадать из-за всего этого в истерику, вот и все.

    Луиза взяла книгу и продолжила чтение.

    – Вот что любопытно, - сказала она. - Здесь говорится, что Лист любил все сочинения Шопена, кроме одного - скерцо си минор. Кажется, он эту вещь терпеть не мог. Он называл ее "скерцо гувернантки" и говорил, что она должна быть адресована только гувернанткам.

    – Ну и что с того?

    – Эдвард, послушай. Поскольку ты продолжаешь стоять на своем, я вот как поступлю. Сыграю-ка я прямо сейчас это скерцо, а ты можешь оставаться здесь, и мы посмотрим, что будет.

    – А потом, может, ты снизойдешь до того, чтобы приготовить нам ужин?

    Луиза поднялась и взяла с полки зеленый альбом с произведениями Шопена.

    – Вот здесь. Ну да, я помню его. Это скерцо и правда ужасное. Теперь слушай. Нет, лучше смотри. Смотри, как он будет себя вести.

    Она поставила ноты на рояль и села. Муж остался стоять. Он держал руки в карманах, а сигарету во рту и, сам того не желая, смотрел на кота, который дремал на диване. Едва Луиза начала играть, как эффект оказался потрясающим. Кот подскочил точно ужаленный, с минуту стоял недвижимо, навострив уши и дрожа всем телом. Затем забеспокоился и стал ходить туда-сюда по дивану. Наконец, он спрыгнул на пол и, высоко задрав нос и хвост, величественно вышел из комнаты.

    – Ну что! - возликовала Луиза, поднимаясь со стула и выбегая за котом. - Это же все доказывает! Разве не так?

    Она принесла кота и снова положила на диван. Лицо ее горело от возбуждения, она стиснула пальцы так сильно, что они побелели, а узелок у нее на голове распустился, и волосы с одной стороны рассыпались.

    – Ну так как, Эдвард? Что ты думаешь? - спросила она, нервно смеясь.

    – Должен сказать, довольно забавно.

    – Забавно! Мой дорогой Эдвард, это нечто удивительное! О господи! вскричала она, снова беря кота на руки и прижимая его к груди. - Разве не замечательно думать о том, что у нас в доме живет Ференц Лист?

    – Послушай, Луиза. Не впадай в истерику.

    – Ничего не могу с собой поделать, не могу. А представь только, что он всегда будет жить с нами!

    – Прости, что ты сказала?

    – О Эдвард! Я так волнуюсь... А знаешь... Всем музыкантам на свете наверняка захочется встретиться с ним и порасспрашивать его о людях, которых он знал, - о Бетховене, Шопене, Шуберте...

    – Он ведь не умеет говорить, - сказал муж.

    – Что ж... это так. Но они все равно захотят с ним встретиться, чтобы просто посмотреть на него, потрогать и сыграть ему свои произведения, современную музыку, которую он никогда не слышал.

    – Он не настолько велик. Будь он Бахом или Бетховеном...

    – Не прерывай меня, Эдвард, прошу тебя. Вот что я собираюсь сделать. Извещу всех наиболее значительных из ныне живущих композиторов во всех странах. Это мой долг. Я им скажу, что у меня Лист, и приглашу их повидать его. И знаешь что? Они полетят сюда со всех уголков земли!

    – Чтобы посмотреть на серого кота?

    – Дорогой мой, какая разница? Это ведь он! Кому какое дело, как он выглядит. О Эдвард, это же феноменально!

    – Тебя примут за сумасшедшую.

    – Посмотрим.

    Она держала кота на руках. Ласково поглаживая его, она посматривала на мужа, - он стоял у французского окна и смотрел в сад. Наступал вечер. Газон из зеленого медленно превращался в черный, а вдали был виден дым от костра, поднимающийся белой струйкой.

    – Нет, - сказал он, оборачиваясь. - Я этого не потерплю. Только не в моем доме. Нас обоих примут за круглых дураков.

    – Эдвард, что ты хочешь этим сказать?

    – Только то, что уже сказал. И слушать не хочу о том, чтобы ты привлекала внимание к такой глупости. Просто тебе попался дрессированный кот. Ну и хорошо. Оставь его у себя, если он тебе нравится. Я не возражаю. Но мне бы не хотелось, чтобы ты заходила дальше. Ты понимаешь меня, Луиза?