Дорога в рай (Рассказы) - Даль Роальд

    Любящая тебя бабушка Глосспан".

    Лексингтон, который всегда все делал так, как велела ему бабушка, спрятал деньги в карман, надел пару башмаков и чистую рубашку и спустился с горы в деревню, где жил доктор.

    – Старуха Глосспан? - изумился доктор. - Боже мой, она что же - умерла?

    – Конечно умерла, - ответил юноша. - Если вы сходите со мной, я выкопаю ее, и вы сами сможете в этом убедиться.

    – И глубоко вы ее закопали? - спросил доктор.

    – Думаю, футов на шесть-семь.

    – И давно?

    – Да часов восемь назад.

    – Значит, точно умерла, - объявил доктор. - Вот свидетельство.

7

    Затем наш герой отправился в город Нью-Йорк, чтобы разыскать мистера Самьюэла Цукермана. Путешествовал он пешком, спал под заборами, питался ягодами и лекарственными травами, и на то, чтобы добраться до этого громадного города, у него ушло шестнадцать дней.

    – Какое сказочное место! - воскликнул Лексингтон, остановившись на углу Пятьдесят седьмой улицы и Пятой авеню и оглядываясь вокруг. - Нигде нет ни коров, ни цыплят, и ни одна из женщин нисколько не похожа на бабушку Глосспан.

    Что же до мистера Самьюэла Цукермана, то таких Лексингтон вообще никогда не видывал.

    Это был маленький, рыхлый человечек с лиловато-синей челюстью и огромным красным носом, и, когда он улыбался, в разных точках его рта самым чудесным образом сверкало золото. Приняв Лексингтона в своем роскошном кабинете, он горячо пожал ему руку и поздравил со смертью бабушки.

    – Полагаю, вы знали, что ваша любимая, дорогая опекунша обладала значительным состоянием? - спросил он.

    – Вы имеете в виду коров и цыплят?

    – Я имею в виду полмиллиона зелененьких.

    – Сколько?

    – Полмиллиона долларов, мой мальчик. И все это она оставила вам.

    Мистер Цукерман откинулся в кресле и стиснул руки, положив их на свое рыхлое брюшко. При этом он принялся незаметно просовывать свой правый указательный палец за жилетку и под рубашку, намереваясь почесать кожу около пупка - любимое его упражнение, доставляющее особое удовольствие.

    – Разумеется, мне придется удержать пятьдесят процентов за мои услуги, - сказал он, - но тем не менее у вас останется двести пятьдесят кусков.

    – Я богат! - вскричал Лексингтон. - Это прекрасно! Когда я могу получить деньги?

    – Хм, - пробормотал мистер Цукерман, - да вам везет. К счастью, я в весьма сердечных отношениях с налоговой службой и смогу убедить их отказаться от обязательств, сопряженных и со смертью, и с выплатой налогов.

    – Как это любезно с вашей стороны, - пробормотал Лексингтон.

    – Естественно, я должен буду выплатить кое-кому кое-какой гонорар.

    – Как скажете, мистер Цукерман.

    – Думаю, сотни тысяч будет достаточно.

    – Боже праведный, а не чересчур ли это много?

    – Никогда не скупитесь на чаевые налоговому инспектору или полицейскому, - сказал мистер Цукерман. - Запомните это.

    – Но сколько же у меня останется? - робко спросил юноша.

    – Сто пятьдесят тысяч. Однако из этого вам придется понести и похоронные расходы.

    – Похоронные расходы?

    – Вам нужно рассчитаться с бюро похоронных принадлежностей. Вы, конечно, знаете об этом?

    – Но я сам ее похоронил, мистер Цукерман, за коровником.

    – Не сомневаюсь, - сказал адвокат. - И что же?

    – Я не обращался в бюро похоронных принадлежностей.

    – Послушайте, - произнес мистер Цукерман. - Вы, может, и не знаете, но в этом штате существует закон, который гласит, что ни один владелец завещания не имеет права получить ни единого гроша из своего наследства, пока полностью не расплатится с бюро похоронных принадлежностей.

    – Вы хотите сказать, что таков закон?

    – Разумеется, таков закон, и к тому же очень хороший. Бюро похоронных принадлежностей - один из самых замечательных национальных институтов. Его следует защищать всеми доступными средствами.

    Сам мистер Цукерман вместе с группой патриотически настроенных докторов руководил корпорацией, которая владела в городе сетью из девяти всегда готовых принять посетителей бюро похоронных принадлежностей, не говоря уже о фабрике по изготовлению гробов в Бруклине и высшей школе мастеров бальзамирования на Вашингтонских холмах. Вот почему торжества по случаю смерти были в глазах мистера Цукермана глубоко религиозным процессом. Все это волновало его так же, можно сказать, глубоко, как рождение Христа волновало лавочника.