Капитан и Враг - Грин Грэм

«Прошлой ночью я видел странный сон про тебя, Лайза. Ты разбогатела и купила себе машину, но самое скверное – ты оказалась очень плохим водителем, так что я был уверен: с тобой случится несчастье и ты снова попадешь в больницу, а я не буду знать, где ты. Я проснулся с чувством, что слишком ты от меня далеко, и решил написать тебе это письмо – никаких новостей, плохих или хороших, у меня нет, только этот эквилибристический сон, но, пожалуйста, не теряй надежды».

"Пожалуйста, пожалуйста, не волнуйся, а тебя наверняка взволновала сумма, на которую выписан чек. Когда-нибудь я наживу состояние, и ты разделишь его со мной. Только, может, для тебя будет спокойнее, если впредь я буду выписывать чеки на предъявителя: я не хочу, чтобы ты волновалась, так как к тебе ведь снова могут пристать с расспросами. На твоем месте я бы не стал открывать счет – всегда лучше иметь живые деньги, а твой жалкий подвал никто не станет грабить. Чеки теперь будут подписаны именем Карвер. Фамилия Кардиган никогда мне не нравилась – слишком почтенная, – а называться Виктором мне надоело. Даже Джиму не нравится это имя, и он прав. Но оснований для волнения никаких нет, все у меня здесь идет чин чином, вот только скучаю без тебя. Письмо получилось деловое и скучное, но ты прекрасно знаешь обо всем остальном, о чем я не хочу писать сегодня. Ты – моя жизнь, Лайза, запомни это. Человеку необходима цель в жизни, и ты – моя цель.

Твой Капитан.

P.S. Все-таки я бы хотел, чтоб ты уехала из этого подвала и не давала Сатане своего адреса – оставь его только на почте, чтоб тебе пересылали корреспонденцию. Не отвечай на это письмо, пока я не сообщу тебе, куда писать Карверу до востребования, так как я, наверно, снова буду какое-то время на ходу".

«Ты – единственная, кроме меня самого, кому я, пожалуй, сумел немного помочь. А очень многим я причинял, похоже, одно только зло. Мне становится страшно при мысли, что когда-нибудь я могу и тебе причинить зло, как причинял его другим. Да лучше мне сейчас умереть, чем допустить, чтобы такое случилось; вот только моя смерть может причинить тебе еще большее зло, чем я сам при жизни. Милая Лайза, мне легче изъясняться на бумаге, чем с помощью языка. Может, мне следовало жить в соседней комнате и переписываться с тобой?»

«А когда тебе захочется поговорить со мной, повернешь ручку двери и войдешь – хотя бы для того, чтобы подать мне чаю. Как я следил бы за этой ручкой в надежде, что она повернется, несмотря на то что чай – не самое мое любимое питье. Я теперь пью только виски. Так лучше для желудка, а чай, напоминающий о тебе, представляется мне чем-то эквилибристическим».

«Не бойся, Лайза. Я только шучу. Всего-навсего выпиваю в шесть часов порцию. Я не превращаюсь в пьяницу. Не могу себе это позволить. Для того дела, которым я занимаюсь, мне надо иметь ясную голову и быть как стеклышко».