Лето перед закатом - Лессинг Дорис Мей

Она провела ночь с Джеффри и дала согласие поехать с ним на август в Испанию. Безумие, конечно, ехать в Испанию на августовскую жару, но болтаться летом по европейским столицам тоже не сладко. Разумные люди всегда приурочивают свои отпуска к определенным сезонам. Не обязательно торчать на людном побережье, можно углубиться и во внутренние районы полуострова. Ведь это и есть истинная Испания – самобытная, единственная и неповторимая, по утверждению Джеффри, знающего ее как свои пять пальцев.

На отдыхе

Тридцать первого июля она вышла из дверей многоэтажного, сверкающего стеклом здания отеля в Стамбуле с его многонациональным населением, покинув тем самым мир международного планирования экономики, мир конференций, симпозиумов и всемирных организаций, мир денег – невидимых, но льющихся таким обильным потоком, что их перестают считать. Кофе и кусочек кекса, которыми она позавтракала перед отъездом из отеля, обошлись ей в два фунта, но она и не подумала справиться заранее о цене. Однако за порогом этого здания она сразу же столкнулась с проблемой денег и, путая три языка, стала препираться с таксистом, который пытался обсчитать ее на несколько пенсов.

В руках у нее был всего один чемоданчик – недаром она всю жизнь набивала себе руку, упаковывая вещи своих четырех отпрысков, детей своего века и класса, которые предпочитают путешествовать налегке, будучи непоколебимо уверены, что на прилавках магазинов главной магистрали любого города к их услугам будут товары высшего качества со всех концов Земли. Перед отъездом Кейт отобрала несколько модных платьев из своего нового гардероба и отдала Ахмеду для жены, предварительно убедившись, что они придутся впору, и по легкому дрожанию рук, державших наряды, и по вот-вот готовому выплеснуться чувству внутреннего протеста – не против нее, Кейт, надо думать, а против судьбы – она поняла, сколько такта и сдержанности пришлось проявлять ему в минувший месяц, работая бок о бок с ней.

Она поднялась на борт самолета в ярко-розовом платье – настолько ярком, что будь цвет на полтона гуще, он бы уже не гармонировал с ее темно-рыжими волосами и белоснежной, совершенно не воспринимающей загара кожей, которая и без того бросалась в глаза здесь, в этой стране, где все смуглы от природы или быстро становятся таковыми. На дорогу она захватила с собой «Пари матч», «Оджи», «Гардиан», «Таймс мэгэзин» и «Монд». Джеффри купил парижскую «Трибюн», «Интернэйшнл таймс» и «Крисчен сайенс монитор».

К своему времени, когда они прочли все эти газеты и журналы – каждый свои, а затем то, что было у соседа, – самолет долетел до Гибралтара, а два часа спустя они уже потягивали аперитивы в Малаге.

С первых дней июня все побережье этого брызжущего солнцем полуострова заполняется людьми. Если сейчас поглядеть на него с высоты, то, наверное, покажется, что он как бы осел под тяжестью человеческих тел, а воды, омывающие его, наоборот, поднялись.

За столиком между высокими кустами гибискуса и свинцового корня, который при искусственном освещении казался пыльно-серым, а не голубоватым, сидели двое, отвернувшись от толпы, и, как бы демонстрируя свое полное пренебрежение к окружающему, время от времени поглаживали друг друга по руке, а порой сплетали пальцы. Раз или два они даже поцеловались; но только для вида, вроде бы шутя, едва коснувшись друг друга губами. При более пристальном наблюдении можно было бы заметить, что на самом-то деле не так уж они отрешены от действительности и поглощены друг другом, а порой посматривают по сторонам и даже подолгу задерживают взгляд на ком-нибудь вдали, на пляже, где резвится разноплеменная молодежь. Не в море – нет: это, увы, стало слишком сомнительным удовольствием. Вверяли свое бренное тело здешним водам лишь те, кто стремился к браваде: по тому, окунется человек в море сам или позволит своим детишкам побегать босиком вдоль кромки воды, как и по его меню, можно было определить, насколько он дорожит жизнью, насколько склонен искушать судьбу. В здешнем ресторане, например, если кто-нибудь заказывал блюдо из местной рыбы, то делал это так, словно бросал вызов судьбе: «Эх, была не была, где наша не пропадала!» Если теплым солнечным утром видели девушку, входящую в море, то на нее смотрели как на чудо и, скривив губы, цедили: «Такая вот ничего не боится, ей все нипочем. Но чтоб я стал рисковать жизнью? Ни за что!» И хотя плоть людская сторонилась этих теплых вод, где некогда чуть не за полночь плавали и плескались туристы, прибрежные пески и скалы были сплошь, на сотни миль, усеяны молодежью, собиравшейся здесь, чтобы потанцевать под гитару.