Дальний умысел - Шарп Том

Френсик лихорадочно подыскивал объяснения.

— Пожалуй, что вернее назвать хэппенингом, — выдавил он.

— Хэппенингом?

— Ну, знаете, ряд происшествий вне причинно-следственных связей, — промямлил Френсик.

— Причинно… следственных?.. — повторил Джефри. — По-вашему, это не будет иметь последствий?

О последствиях Френсик думать не хотел.

— Ну, во всяком случае такое интервью долго не забудется, — сказал он.

— Не забудется? — воззрился на него Джефри. — Да, уж я думаю, оно войдет в анналы. — Он осекся и разинул рот. — Хэппенинг? Вы сказали — хэппенинг? Бог мой, так это, значит, ваших рук дело?

— Моих рук что? — спросил Френсик.

— Ваших рук дело. Ах, вы, стало быть, инсценировали весь этот кавардак. Пиперу велели наговорить несуразицы про свой роман, а тут врывается мисс Футл, буйствует перед телеэкраном, и вы делаете громовую рекламу…

Френсик прикинул и счел это объяснение лучше подлинного.

— А что, ведь неплохая реклама, — скромно сказал он. — Нынче, знаете, все интервью проходят как-то вяло. Джефри снова подлил виски в стакан.

— Что ж, снимаю перед вами шляпу, — сказал он. — У меня бы духу не хватило измыслить что-нибудь подобное. И кстати, ох как поделом этой Элеоноре Бизли!

У Френсика отлегло от души. Если бы еще перехватить Соню, прежде чем ее арестуют или что там делают с людьми, которые громят телестудии и срывают передачи, — и Пипера, пока он еще не успел все испортить своим литературным гонором, — тогда, может быть, и удастся что-нибудь спасти.

* * *

Но перехватывать было незачем. Соня с Пипером давно сбежали из телестудии под аккомпанемент визгливых проклятий и угроз Элеоноры Бизли и пронзительных заверений режиссера программы, что им это даром не пройдет. Они промчались по коридору, кинулись в лифт и захлопнули дверцы.

— Что ты хотела сказать своим… — начал Пипер по пути вниз.

— Замри, — сказала Соня. — Если б не я, хороши бы мы все были по твоей милости, болтун несчастный!

— Но она же сказала…

— Плевать, что она сказала, — прикрикнула на него Соня, — меня волнует, что сказал ты. Каково: автор сообщает миллионам зрителей, что его роман — дерьмо!

— Но это же не мой роман, — возразил Пипер.

— Нет уж, милый, теперь твой. Погоди, увидишь завтрашние газеты. Одних заголовков хватит, чтобы прославить тебя на всю страну. АВТОР ГЛУМИТСЯ ПО ТЕЛЕВИДЕНИЮ НАД СОБСТВЕННЫМ РОМАНОМ. Толкуй после этого, что ты не писал «Девства»! Черта с два кто-нибудь поверит!

— Господи боже мой, — сказал Пипер. — Что же нам делать?

— Уносить отсюда ноги, да поживее, — сказала Соня, раскрывая дверцы. Они пробежали через вестибюль и уселись в машину. Двадцатью минутами позже Соня выключила зажигание v своего подъезда.

— Собирай вещи, — сказала она. — Надо удирать, покуда пресса не чухнулась.

Пипер паковал чемоданы, снедаемый противоречивыми чувствами. Ему навязали авторство омерзительной книги, пути назад нет, придется ехать в турне по Штатам, и он влюблен в Соню. Закончив сборы, он попытался напоследок оказать сопротивление.

— Слушай, я серьезно вряд ли это вынесу, — сказал он Соне, которая волокла чемоданы к двери. — Просто нервов не хватит.

— А у меня, по-твоему, хватит, и у Френзи тоже? Он же мог умереть от потрясения. Ведь он сердечник.

— Он сердечник? — сказал Пипер. — Понятия не имел.

* * *

Не имел об этом понятия и Френсик, через час разбуженный телефонным звонком.

— Я сердечник? — сказал он. — И ты нарочно будишь меня среди ночи, чтобы сообщить мне об этом?

— Единственный был способ образумить его. Никак не мог опомниться от этой паскуды Бизли.

— Это я насилу опомнился от вашей передачи. А тут еще над ухом все время зудел Джефри Презабавно, конечно, почтенному издателю слушать, как его автор поносит свою книгу, называя ее гнусными, патологическими излияниями. Очень душеполезное переживание. И вдобавок Джефри решил, что это ты по моему наущению выскочила с воплем «Прервать!».

— По твоему наущению? — переспросила Соня. — Мне пришлось, чтобы…

— Я-то все понимаю, а он думает, что мы ударили рекламой по нервам.

— Но это же прекрасно, — обрадовалась Соня. — Опять, значит, мы вылезли как ни в чем не бывало.

— Если не завязли по самые уши, — мрачно отозвался Френсик. — Ты вообще-то где? Почему звонишь из автомата?