Дама с собачкой - Щербакова Галина Николаевна

Учительница это очень смешно читала.

Лина Павловна уже потом пользовалась этой фразой при разных нелепых ситуациях и даже слыла из-за нее интеллектуалкой. «Это „Ионыч“ Чехова», – говорила она после успеха фразы у народа.

«Даму с собачкой» она не читала никогда. Видела скучный фильм. Опять же запомнилось из него, как мать, от которой бегает муж, заставляет детей учить склонение. Склоняли какое-то нелепое слово типа рукомойник.

И еще запомнилось из кино: собака была шпиц. Жаль, что соседская – такса, а не шпиц. Что-то брезжило во всем этом. Рассказ она стала читать на ночь, преодолевая скуку. В конце концов поняла только одно: дама со шпицем тоже ловила мужика на набережной. И тоже на собаку. А на что же еще, если больше не на что? Кошки как-то не подходили. Они вообще только мышеловки, не больше.

Она уже хотела бросить чтение, когда сонным глазом наткнулась на фразу: «…сердце у него сжалось; и он понял ясно, что для него на всем свете теперь нет ближе, дороже и важнее человека; она, затерявшаяся в провинциальной толпе, эта маленькая женщина, ничем не замечательная, с вульгарной лорнеткой в руках, наполняла теперь всю его жизнь, была его горем, радостью, единственным счастьем, какого он теперь желал для себя…»

Как-то сладко, как от любовной ласки, сжалось сердце и, как штамп в паспорте, впечатались в ней слова «маленькая женщина наполняла всю его жизнь». Лорнетка отвалилась сама собой, деталь, мелочь… Главное, она такими словами будет думать. Вот все и случится, когда она выйдет на прогулку с собачкой. Ее старенькая бабушка любила говорить: «Ничего случайного на свете нет. Все – Бог». Джемма не случайность. Джемма – знак.

И Лина Павловна заплакала слезами этого впечатлительного мужчины из рассказа. Он плакал о ней. Она о нем. И сердце делалось мягким и слабым, оно замирало, чтобы всколыхнуться и снова забиться до слез.

…Шляпку она нашла сразу. Просто вышла на нее и поняла: она. Она поправила вуаль, как хотела, категорически отказавшись от совета продавщицы «припустить и собрать». Она не пошла в ней домой, она даже не надела ее вечером, когда совершала общий выход с вдовицей, ее кавалером и Джеммой. Последняя никак на нее не отреагировала, она бежала рядом с хозяйкой, длинная такая, коротконогая, тоже мне Джемма, скорее, Стюра какая-нибудь. А главное, она была не шпиц. И это был большой минус в затее Лины Павловны. Но мосты были сожжены, шляпка куплена, перчатки вынуты из мешка вещевых мелочей. Она попробует и с ними, и без.

На утренний выход она была ни в чем, в затрапезе, как ходит на работу. Утром набережная пуста. Джемма вела себя пристойно, с поводка не рвалась, кучку сделала под кустиком, встряхнулась и уже охотно пошла домой. Слегка повизжала у своей двери, но согласно пошла и в другую. Одним словом, по первому выходу собака оказалась непроблемной.

К вечерней ходке Лина Павловна готовилась, как Наташа Ростова на бал. На ней был бежевый костюм, юбка с разрезом и пиджак с острыми лацканами и крупными пуговицами. Желтая кофточка была в пандан и кучерявилась вокруг шеи. Туфли она надела на венском каблуке (так называли его раньше, а как сейчас, она даже не знает). Они были удобны. Перчатки смотрелись сами по себе, но не смотрелись вместе с потертым поводком. Пришлось их положить в карман, покрасивше выставив наружу. Шляпка же просто пела и играла. Джемма не стоила такой красоты, и Лина Павловна стала думать, не надеть ли ей старую шляпку с полями и муаровой лентой, но не устояла перед красотой новенькой. Так и пошла, старую даже примерять не стала.

Вечер был хорош, река была смирной. Набережная была четверговой по количеству людей, не субботней и не воскресной. Лина Павловна ловила на себе взгляды мужчин и женщин, поверхностные, без значения. «Не сразу, – говорила она себе строго. – Не сразу». Она остановилась почитать афишу. В театре не была уже сто лет. С кем идти? Не с подругами же. Смешно и бездарно. В кино как-то тоже разучилась ходить. Иногда… Очень иногда шла на утренний сеанс на что-нибудь эдакое. Последним просмотром был «Мулен руж». Впечатление было слабое. Ну, ярко, ну, красиво, но чтоб внутри всколыхнулось, как на «Интердевочке», то нет… Нет, и все. У нее хороший телевизор, разорилась на тарелку. Все кино теперь дома.

– Любите цирк? – услышала она голос. Видимо, Джемма слегка перетянула ее к цирковой афише.

Рядом стоял он. Никаких сомнений. Немолодой, высокий, с легкой небритостью, как она любит. А главное, в форме морского капитана. Не нонсенс для Ростова. Какой-никакой, а порт.