Комната старинных ключей - Михалкова Елена

Когда голоса стихли, Полина выбралась из своего убежища. Она пыталась переварить рассказ Ковальского. Но чувствовала себя так, будто в ее голове кто-то мешает половником теплую кашу.

«Это было не настоящее убийство. Это было случайное убийство».

Но он сбежал! Он не пошел в полицию.

«Он испугался. Я бы тоже испугалась».

Он инсценировал свою смерть!

«Да, правда. Но это не слишком серьезное преступление».

И кстати о смерти… Так что же случилось с бывшим экономом?

Полина посмотрела на яблоко и нервно сглотнула. Есть расхотелось.

Ирма Ахметова обрывала лепестки у роз, стоящих в вазе. Их принесла новая помощница Анжея. Она так мило краснела… Если бы Ирма стала ее писать, то использовала бы бело-розовые тона. В розовом цвете и наивность, и нежность, и мечта. Она бы взяла не инфантильный кукольно-розовый, а с оттенком лаванды. Не леденец, а цветок.

Но она не будет ее писать. Славная девочка, но ничего особенного. Ирме нравились заостренные печальные лица. Ломаные черты, болезненность, хрупкость ангела, оставшегося без крыльев. Так выглядит Стивен. Стивен, любовь моя, живущая на берегу моря, с глазами цвета волны, с кожей цвета песка. Он бездельничает, бродит по берегу, кидает камешки в воду. Думает о ней.

Анжелика, увидев его фотографию, поморщилась и сказала только: «Фу, какой морщинистый». А Ирма не замечала морщин. Вообще. Она даже не думала о том, что у Стивена есть возраст.

Шелковистые лепестки падают на стол один за другим. Одна роза, вторая, третья… На четвертой Ирма спохватилась.

Три голых сердцевинки смотрелись жалко среди богато одетых цветов. Зачем она это сделала?

Ей все время хочется что-нибудь рвать и резать: ткань, бумагу, лепестки цветов. Ирма знала, что это невроз. Ковальский прямо сказал в прошлый раз, что он не волшебник, что нужен врач. Но Ирма боялась таблеток.

И еще она боялась звонков.

Какое прекрасное было время, когда люди жили без сотовых телефонов! А сейчас плоские коробочки стали непременным спутником каждого человека. Невозможно уйти без телефона, тебя не поймут и осудят. Ты же взрослый человек, ты должен быть всегда на связи.

«На связи». Ирме слышалось: «Ты должен быть связан». Связан, притянут десятком длинных невидимых нитей к своим родным, знакомым, начальству. Нить прочна. Ее натяжение не ослабевает, куда бы ты ни отправился. Есть определенный парадокс в том, что чем дальше ты находишься от звонящего, тем прочнее обвивается вокруг тебя несуществующий телефонный провод.

«Почему я не могла до тебя дозвониться? – Потому что я оставила телефон дома. – Не смей так больше делать!»

Почему не сметь? Почему?! Она не ребенок, не больной, не врач. От нее не зависят людские жизни. Почему она не может раз в жизни выйти из дома без телефона?!

Со Стивеном телефон был не нужен. Он писал ей письма. Каждый день электронная почта приносила краткие сообщения.

12. 04. «Сегодня я видел чайку, похожую на тебя. Она пыталась отобрать у меня кусок хлеба. Помнишь, как ты отнимала у меня хлеб, когда мы ходили к Бойлу? Кстати, он добавил в меню булочки с корицей».

13. 04. «Прости, что я сравнил тебя с чайкой. Это было глупо. Я забыл, что ты их не любишь».

14. 04. «Но булочки у Бойла самые вкусные на всем побережье».

15. 04. «Я набрел на морскую звезду на берегу и бросил ее в море. Я назвал ее в твою честь. Теперь в океане будет звезда с твоим именем. Главное, чтобы ее кто-нибудь не съел. Ты не знаешь, кто-нибудь питается морскими звездами?»

16. 04. «Сегодня я нашел еще одну морскую звезду. И тоже назвал ее твоим именем. Ты не сердишься?»

17. 04. «Сегодня встретил медузу. Но у нее уже было имя: Цианея. Я бы переименовал ее, но она отказалась и даже обожгла меня».

18. 04. «Ты не будешь мне отвечать?»

19. 04. «Я знаю, что ты читаешь мои письма. Не отвечай. Но я выяснил, что морских звезд никто не ест. Можешь не беспокоиться».

Ирма не отвечала. Но каждое утро, едва проснувшись, открывала почту.

В начале мая он перестал писать.

Телефон зазвонил. Ирма ждала этого с той минуты, как вышла из машины возле дома Ковальского. И все равно вздрогнула. Нервно провела рукой по горлу, словно пытаясь ослабить обвившийся вокруг шеи телефонный шнур.

– Алло.

Нежный голос обрадованно отозвался:

– Алло! Привет, моя радость! Куда ты исчезла?

– Привет! Я здесь, милая, никуда не пропадала.

– У тебя домашний не отвечает.

– А я не дома. – Ирма через силу улыбнулась, чтобы прозвучало весело.

– Правда? А где?

Она попыталась отбиться:

– Дорогая, может у меня быть личная жизнь? Женщина в моем возрасте может позволить себе ночевать не дома.

Но Анжелика уже насторожилась.

– Я чего-то не знаю о моей сладкой девочке? – проворковала она. – У нас мужчина?

– Не у нас, а у меня, – не удержалась Ирма. – Да, мужчина. И я сейчас у него.

Молчание в трубке. Молчание, молчание, молчание, молчание. Анжелика взвешивала, может ли это быть правдой. Может ли у ее старой, толстой, некрасивой сестры завестись любовник.

Ирма закрыла глаза, остро желая, чтобы ей поверили.

– Врешь, – пронзительно сказала Анжелика. – Кого ты хочешь обмануть? Ты у своего мошенника! Опять попалась на его удочку?

– Боже мой, ну о чем ты говоришь?!

– Ты знаешь, о чем! – отрубила Анжелика. – Я помню, какой ты вернулась два года назад. Это секта. Он прокрутил твои мозги через мясорубку. А теперь ты опять поехала к нему! Господи, Ирма, какая же ты дура!

Ирма напомнила себе, что должна быть терпеливой.

– Поверь мне, он не имеет никакого отношения к секте, – мирно сказала она. – Это просто врач, использующий нетрадиционные методы лечения.

– Деньги он выкачал из тебя вполне традиционные.

– Это обычный гонорар хорошего практика. Но он мне помог.

– Помог?! Ты чуть не бросила нас. Ирма, они все с этого начинают! Сначала ты порываешь с родными. Потом отдаешь ему квартиру и идешь в монастырь. Этот человек зомбирует тебя! Неужели это все из-за твоего Стивена?

– При чем здесь он?

– Тебе нужно уехать оттуда немедленно. Я прошу тебя, не отказывайся от нашей помощи!

– Анжелика, дорогая моя… – Голос Ирмы был мягким, как шелк. – Я уже большая девочка. Поверь мне, я разберусь. Все будет хорошо.

– Ирма!

– Анжелика, давай закончим этот разговор. Я все решила. Теперь расскажи, как у тебя дела на работе.

Спокойно, спокойно… Все правильно. Без злости, без криков, и в конце обязательно перевести разговор на ее дела. Пусть теперь Анжелика отчитывается, а не она. Так учил ее Ковальский.

Но на этот раз его советы не помогли.

– Если так, у меня нет выбора, – жестко сказала Анжелика. – Я звоню маме.

Ирма побледнела.

– Не надо!

– Меня ты не слушаешь. Я не могу спокойно смотреть, как тебя засасывает в эту трясину. Может, хоть мама с папой смогут что-то сделать!

– Анжелика, я запрещаю тебе звонить им!

– Пусть знают. Имеют право!

– Подожди! Послушай…

Еще пять минут она уговаривала сестру. Хотя понимала, что снова проиграла. Она сдалась в ту секунду, когда Анжелика упомянула родителей.

– Приезжай и убедись, что Ковальский – не мошенник и не сектант! – от безысходности предложила Ирма.

Анжелика неожиданно задумалась.

– Поговори с ним, Анжела! Я попрошу его разрешить тебе пожить здесь пару дней. Уверена, он не будет против.

– И что потом?

– Если ты скажешь, что он обманщик, то я уеду с тобой.

– Обещаешь?

– Честное слово, – с облегчением выдохнула Ирма.

В трубке хихикнули.

– Ты ж моя прелесть, – пропела Анжелика. – Ты моя лапушка! Я примчусь завтра. Позвони мне вечером и скажи, куда ехать.

– Да-да, – согласилась обессилевшая Ирма.

– Люблю тебя!

– И я тебя тоже.

Положив телефон, Ирма тяжело поднялась, чувствуя себя очень старой.

Нужно найти Анжея.

Когда родители Ирмы и Анжелики окончательно осознали, что их старшая дочь талантлива, они обрадовались. Ирма прекрасно рисовала, ее работы получали первые места на всех выставках. В пятнадцать лет девочке доверили проиллюстрировать книгу сказок Андерсена. И книга тоже получила премию – в Дании и в России. Все было хорошо и чудесно.

Но родители не только обрадовались, но и обеспокоились. Их младшая дочь, Анжелика, ничем не выделялась. Она нормально училась в школе, но и только. Второй ребенок рос самым обыкновенным, совершенно не примечательным.

Само по себе это не было плохо. Но это было плохо с учетом способностей старшей сестры.

Ирму хвалили. Ирму награждали. Известная художница еще старой советской школы взяла девочку под свою опеку. Про Ирму говорили, что она умница и талант, что у нее свой взгляд на мир. Про нее писали в журналах.

Про Анжелику не говорили ничего. Не фотографировали для газеты. И съемочная группа воскресной утренней передачи приезжала в гости к Ахметовым не ради нее, а ради старшей сестры.