Шум прибоя - Мисима Юкио

— Больше всех у Хацуэ — двадцать! Второе место у Кубо — восемнадцать штук, — объявил он.

Победители — Хацуэ и мать Синдзи — переглянулись. Глаза у женщин были усталыми и красными. Самая опытная ныряльщица острова проиграла молодой, к тому же не местной.

Хацуэ молча поднялась и пошла к скале за призом. Взяв коричневую сумочку — ту, что для женщин средних лет, — она сунула ее в руки матери Синдзи. От радости у той вспыхнули щеки.

— Почему, почему мне? — воскликнула она.

— Я все время думала, как бы извиниться перед вами за грубость моего отца, и вот…

— Ай, какая молодчина! — воскликнул торговец.

Все тоже стали наперебой расхваливать девушку. Они требовали, чтобы мать взяла подарок. Мать аккуратно завернула сумочку в бумагу и, засунув сверток под мышку, выпалила:

— Большое спасибо!

Девушка улыбнулась. «Хорошую невесту все-таки выбрал мой сын», — подумала мать.

глава четырнадцатая

Синдзи тосковал весь сезон «сливовых дождей». Переписка прекратилась. Старик Тэруёси нашел письма — вот почему он помешал свиданию в храме Хатидай и запретил дочери писать.

В один из дождливых дней на берег острова сошел капитан шхуны «Утадзима». Судно стояло на якоре в порту Тоба. Капитан прямиком направился в дом своего хозяина, оттуда — в дом Ясуо, под вечер посетил дом наставника Синдзи, бригадира Дзюкити. После чего наведался в дом самого Синдзи.

Капитану перевалило за сорок, у него было трое детей. Он был человеком крупным, гордился своей силой, однако по натуре был спокойным. В бога верил, принадлежал секте Хоккэсю^[10] и на деревенском празднике поминовения, бывало, читал сутры вместо настоятеля храма. В экипаже его судна были женщины — их называли тетушками Модзи или тетушками Ёкохама. На стоянке в каком-нибудь порту капитан цеплял молоденькую девушку и отправлялся угощаться крепкими напитками. Другие женщины тщательно принаряжали избранницу капитана. Народ поговаривал, что в погоне за женскими прелестями его голова наполовину облысела. Этот недостаток капитан компенсировал головным убором — форменной фуражкой с золотым галуном. В ней он выглядел величественно.

Капитан начал свой разговор по-деловому, прямо с порога, едва представ перед Синдзи и его матерью. В деревне на острове жило сто семьдесят восемь мужчин, и все они практиковались на судах, начиная службу на камбузе. Вот и Синдзи уже достиг совершеннолетия, поэтому капитан предложил ему поступить на его судно учеником. Мать отмалчивалась. Синдзи ответил, что прежде должен посоветоваться с бригадиром. Капитан сказал, что Дзюкити уже согласился.

Во всем этом, однако, имелась какая-то странность. Ведь судно принадлежало старику Тэруёси, а он терпеть не мог Синдзи. Не было и смысла брать его в экипаж.

— Да нет же! Тэруёси знает, что ты мечтаешь купить лодку. Если ты запишешься, старик не будет против. Вот будешь работать не жалея сил, он тебя и возьмет!

Они зашли к бригадиру. Дзюкити поддержал капитана, но при этом посетовал, что без Синдзи команде «Тайхэй» будет трудно справляться с работой.

На следующий день молва донесла до Синдзи странные слухи: будто бы Ясуо тоже решил записаться на «Утадзиму» стажером. Правда, его решение было не добровольным, а вынужденным — иначе старик Тэруёси отказал бы ему в помолвке с Хацуэ. Синдзи опечалился, но все же не потерял надежды.

Перед отъездом Синдзи с матерью сходили в храм Хатидай, чтобы помолиться за благополучие в плавании. В дорогу он взял талисман. В назначенный день Синдзи, Ясуо и капитан отправились на «Камикадзе» в порт Тоба. Среди провожающих Ясуо была Хацуэ. Отца ее не было видно. Синдзи провожали только мать и Хироси.

Хацуэ старалась не глядеть в сторону Синдзи. Перед отходом катера она что-то шепнула на ухо матери Синдзи и сунула ей в руки небольшой бумажный пакет. Мать передала его сыну.

На катере Синдзи не смог его развернуть — рядом стоял капитан и Ясуо. Он смотрел, как удаляется остров. Вдруг юноша почувствовал, что охотно погашает остров, на котором родился и вырос и любимей которого у него ничего не было. Синдзи расставался с островом по доброй воле.

Вскоре очертания острова растаяли на горизонте, и юноша успокоился. Этот день отличался от обычных дней, когда он выходил в море, и хорошо, что вечером ему не нужно будет возвращаться домой. «Я свободен!» — воскликнул про себя юноша. Такая свобода была ему неведома раньше.