Муж, жена, любовница - Рой Олег

— Я сам до сих пор не понимаю того, что мне говорила жена. Она клялась, что никакого любовного свидания они не планировали. Якобы Питер зашел в наш номер по какому-то поводу. Они разговорились, он признался, что тоскует по России, по родным русским женщинам. Слово за слово, он ее поцеловал, и ей вдруг стало плохо. Тогда он сделал ей укол.

— Но отчего ей стало плохо?!

— Ну конечно, от жары. От чего же еще?

— Может быть, твоя жена принимала наркотики?

— Да зачем ей было принимать наркотики? Нет, разумеется. Она была жизнерадостным, самодостаточным, с совершенно здоровой психикой человеком. И знаешь, мы были по-настоящему счастливы друг с другом…

Юлия еще не могла верить его рассказу, который ее даже немного испугал. Ведь она до сих пор не посвящала его в подробности своей поездки, и Владимир ничего не мог знать о ней, но разве может быть такое совпадение?! Этот Питер — тот же самый, то же лицо. И та же манера — делать укол… Таких совпадений в жизни просто не бывает!

И Юлия, чувствуя, что ее словно засасывает какая-то густая, странная, жуткая трясина, рассказала теперь Владимиру свою историю во всех подробностях. И про невыносимую обиду на Алексея, и про жару, и про нелепое свидание с Питером, и про какой-то непонятный укол камфары… Про то, что потом она специально читала и спрашивала врачей, какие меры принимают при обмороках. Ответ был один: "Общепринято пользоваться нашатырным спиртом". А при чем тогда здесь пресловутая камфара? Это безобидный препарат, поддерживающий сердечную деятельность, и только. А с сердцем у нее тогда было все абсолютно в порядке.

Чем больше они обсуждали свои горестные истории, тем больше у них появлялось вопросов. Они проговорили весь короткий декабрьский день, почти до вечера. Наконец Владимир сказал:

— Ну все, хватит. Сегодня мы с тобой уже ничего не придумаем. Пойдем обедать куда-нибудь, где хорошо кормят и по-божески берут.

— Пойдем. К «Петровичу», на Чистые пруды. Только каждый платит за себя. Идет?

— Ну уж нет, я приглашаю тебя на поздний обед или ранний ужин — называй это как хочешь, — и лишить меня возможности чувствовать себя мужиком я тебе не позволю. Уж на «Петровича» я пока зарабатываю.

— Если у тебя со старорежимными принципами так серьезно, то я согласна. Только давай быстрее, а то я умираю с голоду, — согласилась Юлия.

В ресторанчике "У Петровича" в последнее время Юлия бывала часто. "И как это я раньше не любила рестораны? Вот глупая была", — в очередной раз подумала она, переступая порог заведения. Ей нравилось это место, нравилась нарочитая неброскость его стиля. Ностальгия по советским временам сочеталась здесь с чем-то истинно московским, разгульным и милым одновременно…

В этот день в ресторане "У Петровича", как всегда, было многолюдно, в меру шумно и по-домашнему уютно. Им нашли столик на двоих в дальнем углу. Они заказали свои любимые блюда со смешными названиями и по бокалу сухого вина. Погрузившись в уже ставшую привычной за последний месяц атмосферу этого славного ресторанчика, Юлия стала понемногу приходить в себя от потрясения. Она откинулась на спинку стула и решительно сказала:

— Давай пока не будем больше говорить о нашем открытии. Хорошо? У меня много соображений и предложений, но давай все-таки пообедаем без этой проблемы. И не будем поминать Питера, хорошо?

— Хорошо. Питер сегодня точно третий лишний, это ты правильно понимаешь. Хотя тут все Петровичи, но этому мерзавцу Питеру здесь не место! — откликнулся Владимир, нарочито свирепо сверкая глазами.

— Умоляю, перестань! Через полчаса мы к нему вернемся, но я не могу есть, когда об этом думаю… Ты же не хочешь, чтобы я ушла отсюда голодная?

— Дорогая Юля, мне нужна сильная подруга, которая одновременно еще и ценный свидетель. Поэтому лопай свою фирменную диету и не думай ни о чем.

Он уже начал балагурить, как обычно, и они легко переключились на другие темы. Обсудили вчерашнее мероприятие у "Врачей без границ", посудачили о наиболее ярких коллегах Владимира, вспомнили общих знакомых по Клубу.

После обеда они вышли из «Петровича» в совершенно другом настроении. У Юлии в голове улеглась сумятица и начала выстраиваться цельная картина. Но она не спешила делиться ею с Владимиром. Он и так страшно переживает… А тем временем ее собеседнику не терпелось продолжить разговор:

— Ну все, снимаешь запрет на нашу тему?

— Снимаю, а то ты, похоже, сейчас взорвешься, — со смехом ответила Юлия.

— Давай где-нибудь присядем, тихо поговорим и обсудим наши выводы. Пойдем хоть в «Ролан». Здесь совсем рядом.

За столиком в кинотеатре «Ролан» Юлия с Владимиром исчертили целый блокнот, строя схемы и просчитывая варианты событий. Мнения их расходились только в деталях. Общий вывод был один: Питер — источник или причина намеренного заражения. Оставался открытым вопрос: сам ли он носитель ВИЧ, или же повинны его мистические шприцы? И если второе, то откуда он берет материал для инфицирования?

Впрочем, это уже были мелочи. Ясным было самое главное: Питер — опасный преступник, маньяк, заражающий женщин, СПИД-террорист. И возможно, он по сей день продолжает свой гнусный промысел, свою охоту. Засел в райском месте и, как паук, ловит глупых бабочек, летящих на приманку любви, красоты, экзотики…

— Сволочь! Убил бы своими руками… — мрачно заключил Владимир, когда они в изнеможении закрыли блокнот.

— Так, подводим итоги, — уверенно сказала Юлия. — Мы вычислили с тобой преступника, и он, скорее всего, продолжает свое дело. После моей встречи с ним прошел почти год. Все это время он наверняка регулярно выходил на «охоту» и заражал несчастных. Что мы можем сделать? Как мы с тобой можем его остановить? Во-первых, — предупредить турагентов.

— Во-первых, извини, тебе никто не поверит. Во-вторых, ты забыла, где и в какое время мы живем. У них денежки пропадут, если станет известно о маньяке-террористе, люди перестанут туда ездить, а это ведь очень прибыльное направление.

— Ну тогда нужно заявить в полицию. Только в какую?

— Давай рассмотрим варианты. Заявляем в нашу. Что тебе отвечают? Дословно: "Дамочка, да вы в своем уме? У нас людей каждый день вот тут, рядом, под носом, убивают, а мы будем ловить какого-то неизвестного преступника за тридевять земель?" Нет, это не подходит.

— Тогда во французскую.

— Я не уверен, что нам и там поверят. Все обвинения голословные, а улик нет.

— Так что же делать, Володя? Что-то же надо делать!

— Выход один — самим до него добраться и самим уничтожить.

— Как это? Киллера нанять? Самим прикончить? Неужели ты к этому готов? Подумай, а если это не он? Надо разобраться.

— Да я шкурой чувствую уже, что это он. У нас на море таких сразу за борт бросают.

— Да у вас на море таких и не бывает. Они все больше по бережку, по бережку, чтобы был климат хороший да клозет теплый…

— Ладно, не накручивай. Нас эмоции раздирают, а надо трезво смотреть на вещи. — Владимир старался успокоить Юлию, но сам рвался в бой, его переполняла жажда мщения.

Они вышли из «Ролана», с изумлением заметив, что на дворе уже ночь, быстро доехали на такси до ее дома и распрощались, договорившись встретиться на следующее утро.

Владимир был настолько захвачен своим открытием, что отложил все дела и с утра уже опять был у Юлии.

— Ну так что ты решила? — начал он прямо с порога.

— Да не спеши! Давай все-таки поговорим как нормальные люди. Снимай пальто, проходи. — Юлия усадила его в кресло, принесла чай. Она ничего не решила, да и не понимала толком, каких, собственно, решений он может ждать от нее в такой ситуации. Физическая слабость, болезнь лишала ее всякой способности принимать решения.

Она внимательно посмотрела на Владимира. Видно было, что он провел вторую бессонную ночь. Лицо его осунулось, глаза покраснели, под глазами залегли темные тени. Борода на бледном, похудевшем лице подчеркивала его возраст. Однако он решительным тоном начал излагать Юлии свой план.

Существуют только два свидетеля, и оба — россияне. Это они с Юлией. Какое гражданство у преступника, неизвестно. От России все это слишком далеко, так что российское правосудие исключается. Местным островным властям, хотя остров Сен-Бартельми и департамент Франции, доказать что-либо будет трудно. Следовательно, ни на одно государство рассчитывать нельзя. К тому же у них пока нет прямых доказательств — одни только предположения, туманные, сбивчивые объяснения двоих неизлечимо больных людей среднего возраста.

— Нам припишут групповой психоз, и все дела, — с горечью сформулировал Владимир. — Так что остановить этого гада, кроме нас с тобой, просто некому.

— А если нанять частных сыщиков?

— Частные юристы будут работать слишком долго, да и стоят они баснословно дорого. Им наверняка потребуются подсадные утки, вроде тебя и моей покойной жены, но где же таких взять? И что делать, если они ничего не найдут? — размышлял вслух Владимир. — Мы только зря потратим свои деньги. Преступник умен, хитер, он может спрятаться в другом месте, уйти в такую глушь, где его никогда не достанут.