Муж, жена, любовница - Рой Олег

— Ты меня разлюбил? Присмотрел себе какую-нибудь местную, швейцарку? — набросилась на него Юлия. Ей очень хотелось поднять его дух, но делиться с ним деловыми новостями она пока не решалась. — Подожди, умоляю тебя, подожди всего два-три дня, это не разорит тебя окончательно. Не думай эти дни о деньгах. Думай обо мне, о Женеве, наслаждайся жизнью. Ты здесь в первый раз, и у нас здесь всего одна неделя. Глупо отравлять это время мыслями о том, чего не можешь сейчас изменить…

Будучи сама натурой активной, Юлия прекрасно понимала, что это слабые аргументы для мужчины, у которого столько проблем, обреченного на целую неделю бездеятельного созерцания. Но сделать ничего не могла. Ей самой были еще непонятны многие обстоятельства ее финансового положения. И друга можно будет поставить в известность только тогда, когда все станет предельно ясно. А то он, как правильный человек, поборник справедливости и строгого соблюдения законов, может ей ненароком помешать. Владимир ей нравился, ей нужен в мужья именно такой человек, и они обязательно будут вместе. Но сначала… сначала все должна понять и решить она.

И они отправились дальше бродить по старому городу. Плутая по улочкам, они миновали огромное здание Музея искусства и истории, свернули в сторону озера и совершенно неожиданно оказались у большой православной церкви, выстроенной из белого камня. Золотые купола, увенчанные крестами, сверкали в лучах солнца. Двери храма были открыты, Юлия быстро потянула Владимира за руку, и они буквально влетели в церковный двор.

— Степеннее, Юлечка, ты же взрослая дама, встреча с родиной от тебя никуда не убежит, — шутливо сдержал ее порыв Владимир.

В церкви шла служба.

Они разошлись по разные стороны от алтаря. Слышался мелодичный речитатив песнопения, прихожане подпевали. Юлия оглядела иконостас. Иконы были старинные, канонического письма. Она поискала глазами свечную лавку; свечи продавали у входа, они были из белого воска и по размеру больше привычных московских. Юлия купила свечи, поставила за упокой отца, за здравие близких — детей, матери и Владимира.

У нее оставалась еще одна свеча, и она оглядывалась, рассматривая иконы и прислушиваясь к словам прихожан. Потом спросила у служительницы, на голове которой вместо привычного платка красовалась скромная шляпка, к какой иконе лучше поставить свечу с просьбой об исполнении желания. Женщина размеренно ответила по-русски, что в храме есть икона Богоматери Скоропослушницы, и подвела Юлию к старинному образу. Она объяснила, что драгоценные украшения, кольца, серьги, лежавшие около оклада, — это дары, сделанные прихожанами иконе за исполнение желаний. Всматриваясь в лик Богоматери с Младенцем на руках, Юлия горячо зашептала:

— Матерь Божья, сделай так, чтобы все у меня устроилось, чтобы не принесла я вреда своим близким, чтобы из-за обиды не наделала зла. Вразуми меня, как найти ключ к решению моей проблемы, прошу тебя…

Она стояла около иконы, горячо молясь, губы ее шевелились, слов не было слышно.

Служба закончилась, и она тихо вышла из церкви, положив деньги в коробку с надписью "на ремонт храма". На крыльце ее ждал Владимир. Лицо его было строгим и бледным. Они решили ехать в отель. Хотя было еще совсем не поздно, Юлия призналась, что ноги у нее уже предательски гудят и она устала. А про себя подумала, что для завтрашнего дня ей нужны недюжинные силы и она немного трусит перед разговором с адвокатом, а главное — боится принимать такое важное решение. Впрочем, пути назад все равно не было…

На следующее утро они позавтракали в «Казанове», и Юлия, как и накануне, оставила Владимира в одиночестве изучать окрестности, а сама отправилась в офис господина Андре Ренодо.

Адвокат, строго поблескивая очками, разложил перед Юлией бумаги и дал исчерпывающие пояснения. По его данным, вилла оценивается в пять миллионов долларов. Быстрая продажа принесет убытки примерно в одну пятую ее стоимости. Тем не менее он готов порекомендовать ей агента по продажам, на которого она сможет положиться. Разорвать договор аренды мадам Земцова, конечно, имеет право, но целесообразнее подождать до ноября, до истечения срока договора, иначе она понесет кое-какие издержки.

За минувшую ночь Юлия укрепилась в своем решении. И сейчас, не колеблясь, она составила письмо фирме "Братья Брайен" о немедленном разрыве контракта на аренду ее виллы. Затем так же четко продиктовала условия, на которых будет продана сама вилла. Господин Ренодо предложил ей хотя бы посмотреть то, что она собирается продавать, но Юлия ответила, что осмотр особняка не входит в ее планы и не повлияет на ее решение. Они уточнили сроки продажи, Юлия подписала бумаги, попросив при этом не ставить пока номер счета, на который будет переведена причитающаяся ей за особняк сумма.

Ни разу не выказав удивления столь поспешными действиями клиентки, адвокат представил ей своего помощника, который проводит Юлию в банк, и задумчиво посмотрел вслед этой красивой и очень грустной женщине. Высокий профессионализм мсье Ренодо, столь ценимый его коллегами, как раз и заключался в умении четко и честно выполнять взятые на себя обязательства и, проявляя завидную гибкость, не вникать в личную жизнь клиентов.

Подойдя в сопровождении смуглого молодого человека к вращающимся дверям банка, Юлия ясно вспомнила свое давнее ощущение. Тогда она тоже шла через старинную площадь к этим самым дверям. В сумке у нее лежали двадцать тысяч долларов, которые нужны были для того, чтобы открыть цифровой счет в швейцарском банке. Это были ее собственные деньги, из отцовского наследства. Она провезла их через границу СССР фактически контрабандой.

Тогда этот номер случайно прошел. Но Юлия до сих пор помнила, как у нее от страха подкашивались ноги, а на лбу от ужаса выступал липкий пот. Но она пошла тогда на этот «подвиг», который претил всей ее натуре, только потому, что на этом настаивал Алексей. Да, она всегда была преданной женой и помощницей своему мужу…

И теперь, через десять лет, подходя все к тем же дверям, она вспомнила то постыдное унижение и изматывающий душу страх, с которыми столкнулась в тот памятный день.

За дверями банка все было как прежде. Те же бесстрастные охранники, тот же простор огромного холла, полированный мрамор стен, зелень растений — чисто, тихо, красиво. Несмотря на разгар рабочего дня, посетителей было мало. Юлию вместе с агентом встретил в вестибюле представительный служащий. Он провел их в небольшую приемную, где ей предложили заполнить бланк требования по цифровому счету. Юлия, не задумываясь ни на минуту, уверенно написала: 19011882. Это сочетание цифр было записано тоненьким карандашиком на обратной стороне адвокатской визитной карточки, найденной ею в московской квартире, и обнаружила она эту запись совершенно случайно, накануне вечером, когда обдумывала, как ей быть с кодом цифрового счета.

Можно было, конечно, признаться, что код утерян, напряженно размышляла она, но восстановление номера через банк было бы хлопотным делом и могло породить сомнения в легальности ее операций.

Десять лет назад она не могла не зафиксировать столь важные данные, но они быстро выветрились из ее головы, поскольку Юлия, усыпленная и разнеженная стабильностью финансового положения семьи, отошла от деловых проблем и с головой погрузилась в женские заботы и хлопоты. Да и Алексей довольно быстро сообразил, что хорошо информированная жена, разбирающаяся в бизнесе, ему совсем ни к чему: ведь в этом случае она сможет контролировать его доходы и расходы, а главное — может воспрепятствовать его неуемной страсти к накоплению. Эта страсть появилась у него, когда пришли большие деньги от сделок за рубежом и крупные суммы стали регулярно поступать на швейцарский счет. Алексей, разумеется, выделял деньги "на развитие семьи", на строительство, на разъезды, но истинные объемы своего капитала он тщательно скрывал не только от коллег, но и от жены.

Вчера вечером, перед сном, сидя с блокнотом и карандашом за туалетным столиком и перебирая в ярком свете лампы свои немногочисленные бумаги, Юлия обнаружила еле заметные, скорее процарапанные, чем написанные, цифры на чистой стороне старой визитки господина адвоката. Это число из восьми цифр, решила она, не могло быть ничем иным, кроме как датой. Она сопоставила цифры с различными памятными датами членов своей семьи. Позапрошлый век, девятнадцатое января… Ну конечно же! Это дата рождения ее бабушки со стороны отца. А раз так, то Юлия не пропадет… Цифровой код должен начинаться с трех букв. И она уверенно поставила латинскими буквами инициалы своей бабушки: «TIV» — Татьяна Ильинична Василькова.

Служащий ушел куда-то с ее бланками. Она спокойно ожидала, волнение прошло.

"Я плохо знала Алексея, — думала она. — Похоже, он всегда был жадным и недалеким человеком. И теперь, после двадцати лет брака, совместных трудов, общих забот, он не захотел выделить мне, своей жене, части имущества, которое юридически принадлежит не только ему, но и мне. Он не дал мне денег на самое необходимое — на жизнь и лечение. Это все равно что не дать воды умирающему от жажды. Он радуется моей болезни. Следовательно, у меня есть все основания сделать то, что я задумала".