Готовься к войне - Рубанов Андрей

Финансист засмеялся.

— А какая ей разница? Она не спрашивала, откуда деньги. А муж ничего не говорил. И совесть его не мучила. Кстати, и теперь не мучает. Он не дружил с законом — но ведь и закон не дружил с ним. Закон не защищал его от убийц. А также от кризисов и дефолтов. Закон всегда был к нему равнодушен… — Знаев резко переложил руль, перестраиваясь в соседнюю полосу; Алиса вздрогнула. — Слушайте, зря вы заговорили про честность. И тем более про жену. Ее нет. И расстались мы вовсе не потому, что ей было наплевать на мои способы заработка.

Сейчас она поинтересуется, почему мы расстались, — с неудовольствием подумал банкир. Рыжая помолчала — ей очень шло, когда она задумывалась над словами собеседника, — и спросила:

— Что за спектакль мы едем смотреть?

— «Лысая певица», — с облегчением ответил Знаев. — Эжен Ионеско. Классик театра абсурда.

— Вам не хватает абсурда?

— Бытового, примитивного — хватает. Не хватает настоящего. Бытовой абсурд раздражает, а настоящий — оздоравливает. Почему-то в нашем сумасшедшем городе даже за настоящим абсурдом — и то приходится идти в театр.

— Сейчас лето, — сказала рыжая. — Насколько я знаю, летом театры уезжают на гастроли.

— Тот, в который мы едем, — совсем маленький театр. Новорожденный. Он еще не дорос до гастролей. Давай на «ты»?

Девушка с золотыми волосами дерзко щелкнула пальцами.

— Ладно.

Едва Знаев вошел — светски поддерживая даму под локоть — в фойе, едва увидел группы обмахивающихся программками театралов, как испытал ощущение свободы. Реальность, с ее деньгами, компьютерами, телефонами, прохиндеями всех мастей, с удовольствием именующими себя хлебным словечком «бизнесмены», отступила; придвинулось, проглянуло в улыбках седеньких билетерш, нечто другое: то ли ненастоящее, то ли, наоборот, самое настоящее.

— Смотри на людей, — посоветовал он Алисе и, пользуясь моментом, прижал девушку плотнее.

— Смотрю, — сразу ответила рыжая. — Хорошие люди. Только вон те двое — очень странные…

— Неофиты. Первый раз пришли. Кстати, пьяные. Но такие тоже нужны. Пусть лучше сидят в театре, чем дома возле телевизора.

— А почему нас пустили без билета?

— Секрет, — сказал банкир. — Пойдем сразу в зал. Я не люблю стоять в фойе. Надо принимать красивые позы, а я не умею.

Зал имел неплохую акустику, но скверную вентиляцию, и к концу первого акта актеры взмокли — и господин Смит, и господин Мартен, и особенно Брандмайор, затянутый, согласно прихоти постановщика, в костюм Супермена; Знаев замечал, как в зал летят капли пота; он смотрел, как игра превращается в труд, чтоб опять обернуться игрой, и так до бесконечности. Публика реагировала сдержанно, но правильно. Все-таки пьеса, представляющая собой изощренную и, с точки зрения банкира, чрезвычайно грустную издевку над мещанами, обывателями, честными бюргерами — одним словом, над человеками посредственными, чья посредственность пожирает и своих хозяев, и самое себя, — смотрелась актуально, если не сказать злободневно. Рыжая, конечно, не все поняла, в двух местах полушепотом издала недоуменные междометия, — очевидно, ожидала громогласных монологов, бурных скандалов, мощной интриги и прочих штук из арсенала традиционной драмы, невесомый финал с клоунадой и танцами ее даже не позабавил. Впрочем, Знаев другого и не ожидал. Сам он не был прожженным интеллектуалом и не хотел этого от своей подруги. Его всегда пугали слишком умные женщины.

Когда отгремели аплодисменты, рыжая не стала спешить: спокойно подождала, пока схлынет толпа, спешащая к выходу, и банкир понял, что ему окончательно повезло.

Возле машины остановились. Алиса задержала взгляд на резиновом кольце в руке спутника.

— Зачем ты все время держишь в руке эту штуку?

— Укрепляю силу кисти.

— Ты спортсмен, да?

— Еще какой. — Знаев энергично потерзал в пальцах свою игрушку. — Хороший бублик, правда? Удобный. Кстати, абсолютно не отнимает времени. Я могу разговаривать, думать, ходить, лежать — и одновременно упражнять мышцы ладони.

— А каким спортом ты занимаешься?

— Штангой. Плаваньем. Бег люблю. Бокс. Пострелять уважаю. На машине погонять. Раньше регби практиковал вместе с друзьями. Во второй линии…

— Ты оригинал, — уважительно, но с легкой усмешливостью сказала рыжая.

— Да, — серьезно согласился банкир. — И ты не представляешь, до какой степени. Поэтому я намерен скармливать тебе себя в гомеопатических дозах. Чтоб не шокировать. Как тебе спектакль?