Средство от облысения - Нестерова Наталья

Лена утешала несчастную мать, достала из сумки платочек и подала ей, так как Галин платок уже пропитался влагой.

– Ничего, все как-нибудь устроится, – говорила Лена. – Разберутся, вот увидите.

– Да как же разберутся? Столько несправедливости кругом. Вы представить не можете, как тяжело одинокой матери. А я ведь еще инвалид, по-женски у меня заболевание, работать не могу. Ох, за что меня Бог покарал?

– Я вас очень хорошо понимаю, – сказала Лена, – у меня тоже одно несчастье за другим, просто заколдованный круг. Но нельзя распускаться, держитесь. Надо сражаться.

– Как сражаться? Научите. Закиньте следователю словечко! Я в долгу не останусь. Спасите моих деток!

Галя рухнула на плечо Лене и сотряслась еще большими рыданиями.

Лена почувствовала, как тяжесть Галиного тела вдавила ее в жесткую спинку скамейки.

Выглянувший из кабинета Володя посмотрел на них с удивлением.

– Заходи, – пригласил он Лену.

– Обязательно поговорю, – шепнула она Гале на прощание.

Егор встретил ее на середине комнаты.

Пока он сидел за столом, казался грозным и большим. Лена никак не ожидала, что следователь окажется крохотного роста, и пожалела, что надела туфли на каблуках.

– Вы извините, – сказал Егор, – я решил, что вы по делу Кузьминых. Отмачивали в ванной этикетки на бутылках с шипучкой и наклеивали от шампанского, – пояснил он. – Садитесь, ребята. Чай будете? Называется в народе «милицейская заварка». И совершенно верно: у нас во всем отделении заварной чайник есть только у секретарши начальника. Поэтому сыплем прямо в стакан и заливаем кипяточком. Погодка испортилась, верно? Все, кончилось бабье лето. Время бежит, не ухватишься.

Егор еще некоторое время рассуждал о погоде, а Лена осматривалась и привыкала к обстановке.

– Так что, Леночка, у вас произошло в вашем благословенном бюро? – наконец спросил он.

Лена четко изложила суть дела. Ночью, прежде чем заснуть, она репетировала свой монолог.

Егор задумался, сморщился, как от зубной боли, а потом сказал:

– Значит, так. Что мы имеем на сегодняшний день? Ничего, кроме подозрений. Чтобы возбудить дело, нужны доказательства, факты. Перечисляю: заявления изобретателей в ваше бюро, решения комиссий об отказе, затем заявления самого Птичкина… Канарейкина? Ладно, пусть Канарейкина, плюс копии его патентов плюс – и это самое главное – заключение экспертов о том, что его, канарейкинское изобретение, идентично тому, которому отказали. Кто этим всем будет заниматься? – Егор развел руками. – Роковой вопрос. У нас на каждого следователя по двадцать – тридцать дел. Некомплект личного состава двадцать пять процентов. Это первое. Второе. Возбудить уголовное дело можно двумя способами: во-первых, сами изобретатели подают на Канарейкина. Но они, как мы видим, и в ус не дуют. Во-вторых, дело может возбудить прокурор, но ему нужны перечисленные в пункте первом доказательства.

– Выходит, – пробормотала Лена, – нет управы на человека, совершившего преступления?

– Он так и будет вампирить? – поддержал ее Володя.

– Почему – нет? – добродушно улыбнулся Егор. – Еще чайку хотите?

– Не хотим мы твоего чайку, – разозлился Володя. – Ты дело говори, следователь, елки-моталки.

– Спокойно, без эмоций. – Егор поднял руки кверху, а потом опустил ладонями на стол, приподнялся и заговорщицки предложил:

– Ребята, а что, если вы сами вместе самостоятельно проведете расследование?

– Как это «сами вместе самостоятельно»? – удивилась Лена.

– Очень просто. Ты, Лена, – ничего, что я на «ты»? Ты собираешь сведения по первому пункту, то есть заявки твоих изобретателей, какими они подали их в бюро, и документы на Канарейкина. А ты, Вова, проводишь экспертизу, сличаешь, делаешь технические выводы. Ты кто? Инженер, стало быть, специалист.

– Володя – кандидат технических наук, – вставила Лена гордо. – Он из НИИ ушел, потому что там зарплата была низкая.

– Ну тем более! – воскликнул Егор.

– Профессора Гольдмана можно попросить, – вырвалось у Володи, – Рекрутова и Петрова. Экспертизу должны несколько человек подписать.

– Вот и отлично, – Егор потер руки, – я рад, что вы согласились.

– Как – согласились? – растерялась Лена. – Мне нужно подумать.

– Думай, – кивнул Егор, – а Птичкин-Канарейкин тем временем Государственную премию получит.

– Министерскую, – поправила его Лена.