Жестокие игры - Пиколт Джоди

Джек с трудом сглотнул.

— Ты должна мне верить, я твой сын.

— У меня больше нет сына! — заявила Анна-Лиза.

«Он запустил руки мне под рубашку, его прикосновения обожгли меня. Я схожу от него сума. О Джек… Знаю, с ним не будет больно, потому что он мне обещал. Даже когда он в меня входит, я не сопротивляюсь — наконец мы одно целое».

Джек оттолкнул ксерокопию.

— Что это за бред?

Мелтон пожал плечами.

— Материалы дела. Улики. Это страница из дневника Кэтрин Марш, которая привела ее отца в ярость. — Адвокат полистал свои записи. — Равно как и противозачаточные таблетки.

— А никому не пришло в голову, что это всего лишь игра подросткового воображения?

— Разумеется, Джек. — Мелтон поправил очки на переносице. — Но она также уверяет, что именно вы возили ее к врачу.

— По чистой случайности, Мелтон. Она хотела переспать со своим парнем, и некому было отвезти ее в центр планирования семьи.

— По словам Кэтрин, у нее нет парня. Она уверяет, что купила таблетки, потому что вы хотели с ней переспать.

— Послушайте! Она зациклилась на мне. Я не обращал на это внимания, хотя, честно признаюсь, замечал. Я не хотел ее расстраивать, верил, что она перерастет. Такое случается сплошь и рядом.

— Между ученицей, которой кажется, что она влюблена в мужчину старше себя, и ученицей, у которой были сексуальные контакты с этим мужчиной, большая разница.

— Вы все превратно толкуете! Она выдумала эти сексуальные контакты. — Джек вздохнул. — Хорошо. Значит, у обвинения есть ее показания и ее дневник. Плюс противозачаточные таблетки. Не понимаю, каким образом эти «убедительные» улики указывают на то, что у нас были близкие отношения?

— Согласен, — кивнул Мелтон. — Ваши дела обстояли бы намного лучше, если бы полиция ничего не обнаружила, когда проводила обыск у вас дома.

Джек нахмурился. Полицейские прибыли с ордером на обыск, и он впустил их, но даже не предполагал, что они могут что-нибудь найти. Мелтон придвинул ему через стол фотографию.

— Это что? Тряпка?

— Как оказалось, — сообщил Мелтон, — это бюстгальтер Кэтрин Марш. Он лежал у вас в портфеле.

Джек секунду недоуменно смотрел на снимок. Потом начал хохотать.

— Боже, Мелтон, они же не думают… Я просто поднял бюстгальтер, когда она его уронила. Нет, подождите, звучит двусмысленно. Мы изучали историю Древней Греции в испепеляющую жару… девочки завернулись в тоги, которые сделали из скатертей, и…

— И полиция обнаружила в вашем портфеле бюстгальтер с биркой, на которой имя Кэтрин Марш. Вот что они знают, Джек. И этого вполне достаточно.

— Но я могу объяснить…

— Знаю, — ответил Мелтон. — Но у прокурора есть свое объяснение.

Джек обязан был с ней встретиться. Он читал и перечитывал условия, на которых его выпустили под залог. Там черным по белому было написано, что ему следует держаться подальше от несовершеннолетних, особенно от Кэтрин Марш. Если его поймают, будет очередное слушание. Ему предъявят обвинение в том, что он нарушил условия выхода под залог и продемонстрировал неуважение к суду. Скорее всего, его посадят в тюрьму до начала слушаний по делу.

Если его поймают, это сыграет на руку стороне обвинения.

Но если ему удастся кое-что провернуть, у него появится шанс остановить этот процесс.

Два года назад благодаря стараниям аспиранта, который оказался техническим гением, расписание всех занятий учащихся Уэстонбрука было занесено в компьютер. Джеку понадобилось десять минут, чтобы обнаружить место пребывания Кэтрин Марш. Через час он уже стоял под раскидистым дубом у границы кампуса, глядя на идущих небольшими стайками девочек — ярких бабочек, порхающих от разговора к разговору.

Кэтрин шла одна — первое везение с тех пор, как начался весь этот ужас. На лбу Джека выступил пот, пока он мысленно молил, чтобы она подошла ближе.

Солнце, отразившееся от латунной застежки ее рюкзака, ослепило его.

Он протянул руку и схватил ее за плечо. Прижал к дереву, зажал рукой рот. Глаза девочки расширились от страха, но потом потеплели. Он отпустил ее.

— Тренер! — улыбнулась Кэтрин, как будто не она перевернула всю его жизнь вверх ногами.

Он сглотнул, пытаясь придумать разумное объяснение, но в конечном итоге зло выдавил один вопрос — грубый и ржавый, как гвоздь.

— Кэтрин, — прошипел он, — что, черт возьми, ты наделала?