Ночной поезд - Эмис Мартин

Но хватит об этом. В ту ночь я бы ничего подобного не допустила.

Рокуэллы живут на северо-западной окраине города, по дороге в Блэкторн. Туда ехать минут двадцать. Оставив Джонни Мака сидеть в машине, я зашагала к дому, по привычке направляясь к задней двери. Дойдя до угла, остановилась, чтобы затоптать окурок. Перевести дыхание. И тут сквозь кухонное окно, через пышно разросшиеся цветы на подоконнике, я увидела Мириам и полковника Тома. Они танцевали. С трудом сгибая колени, в замедленном ритме отплясывали твист под вкрадчивое пение саксофона. Полная луна, застенчиво прикрываясь облаками, которые принадлежали скорее ей, чем нам, смотрела, как старики чокаются красным вином. Стояла сказочно прекрасная ночь. Как ни странно, всей этой истории сопутствовала неизбывная красота. В обрамлении оконного переплета перед моими глазами предстала живая картина: сорок лет вместе – а желание не угасло.

Когда приносишь весть о смерти, почему-то начинаешь сознавать свою физическую сущность. Собственное тело обретает сосредоточенность. Настойчиво напоминает о себе. Оно забирает над тобой власть, потому что становится хранилищем могущественной истины. Какие бы горькие вести ты ни принес, – это всегда момент истины. Это сама истина. В ней все дело.

Я постучала в застекленную дверь.

Полковник Том обернулся. Узнав меня, обрадовался. Ни малейшего признака тревоги, никакого опасения, что я могу испортить им вечер. Однако стоило ему открыть дверь, как щеку мою свел нервный тик. И я знаю, что он подумал: опять взялась за старое. Попросту говоря, сорвалась, снова начала прикладываться к бутылке.

– Майк, Господи, Майк, да на тебе лица нет…

– Полковник Том… Мириам… – выдавила я.

Но фигура Мириам уже плыла у меня перед глазами, будто парила в свободном падении.

– Сегодня вы потеряли дочь. Потеряли вашу Дженнифер.

Приветливая улыбка по-прежнему светилась на лице полковника. Но теперь в ней отчетливо проглянула немая мольба. В семье было трое детей: сначала на свет появились мальчики-погодки Дэвид и Джошуа, а потом, спустя полтора десятилетия, – Дженнифер.

– Ее больше нет, – сказала я. – Она покончила с собой.

– Бред какой-то…

– Полковник Том, вы же знаете, как я к вам отношусь. Разве я когда-нибудь вам лгала? Но похоже, сэр, ваша девочка сама лишила себя жизни. Крепитесь.

Старики набросили плащи, чтобы ехать в полицейское управление. Там мы с полковником оставили Мириам в машине под присмотром Джонни Мака, а сами прошли в морг, где Рокуэлл, держась за стену, чтобы не упасть, произвел опознание.

Тем временем Олтан О'Бой уже мчался по восточному шоссе в сторону кампуса. К Трейдеру Фолкнеру

5 марта

Сегодня утром, открыв глаза, я увидела стоящую в изножье кровати Дженнифер. Она дождалась, когда я стряхну остатки сна, и тут же исчезла.

Наверно, сразу после смерти призрак покойного дробится на множество отдельных призраков. Иначе ему не обернуться: ведь нужно посетить не один дом и везде постоять над спящими.

А потом выбрать двух-трех человек и остаться с ними навсегда.

6 марта

По вторникам у меня ночное дежурство. Поэтому днем я обычно наведываюсь в «Ледбеттер». Теперь вот, одетая в темный брючный костюм, сижу в собственном кабинете на восемнадцатом этаже; за окном тупик – там, далеко внизу, смыкаются улицы Вилмот и Грейндж. Подрабатываю здесь консультантом по безопасности. Когда будет двадцать пять лет стажа, получу право на сокращенный рабочий день. А стаж у меня идет с 7 сентября 1974 года. Пенсионный возраст уже ходит кругами и принюхивается: созрела или нет?

Только что звонили из проходной, сказали: ко мне посетитель, полковник Рокуэлл. Честно говоря, я удивилась, что он выбрался в город. Насколько мне было известно, из Чикаго приехали его сыновья и отключили в доме телефон. Рокуэллы отгородились от мира.

Отложив в сторону схему охранной сигнализации, я подкрасила губы, а потом позвонила по внутренней связи Линде, чтобы та встретила полковника у лифта и проводила ко мне.

– Заходите, полковник Том.

Я шагнула к нему, но он отступил в сторону, как будто хотел уклониться от объятий. Низко опустив голову, позволил мне снять с него плащ и без единого слова опустился в кожаное кресло. Я вернулась на свое место за столом.

– Ну как, вы держитесь, полковник Том, дорогой мой?

Он пожал плечами. Тяжело вздохнул. Поднял на меня глаза. В них я разглядела то, что не свойственно убитому горем человеку. Ужас. Первобытный, животный ужас. Можно сказать, как у кролика перед удавом.