Естественное убийство. Невиновные - Соломатина Татьяна Юрьевна

Была приятная усталость, дикое перевозбуждение, восторг ДУШИ. Хотелось и днём и ночью смотреть на сынишку, он такой сладкий. Хотелось на весь свет кричать, что мы родили! Великолепное чувство: первые часы после родов, я счастлива и любимые рядом. В первый же вечер пришла подруга с тортом, муж подарил мне букет свежих ароматных роз. Лежишь на софе, вокруг цветы, на груди чмокающий комочек, улыбки близких. И папа сразу включился в помощь с пелёнками.

Вот так прошли роды дома, полная противоположность роддому. Большая благодарность Светлане за осуществление наших мечтаний. За осознание своей родительской роли вовремя, в период зарождения новой жизни…»

– «Вся подготовка… меняла сознание» – вот оно, ключевое словосочетание! Ну точно, точно психокульт! Сектанты! I will see they somewhere first! Сева, заценил? – Соколов гордо воззрился на Северного. – Это я чтобы нечисть в виде чёрта не поминать и слово «хуй» не называть. Клёво, да? – И тут же продолжил без паузы, не дожидаясь комментариев: – Понимаете? Всем этим текстом они, эти благорожановцы, создают образ врага! Врачи – хреновые. И потому мы отказались от их услуг. Слушайте, мятущиеся, мы – отказались! Внимайте, неопределившиеся, нам, уже испившим чашу сию, – вам будет так же херово, если обратитесь вы в родильный дом! Злой доктор с лопатой уже копает вам могилу. Он и нам её копал, но мы отказались и от его лопаты, и от приготовленной нам могилы! И кто такие эти «мы»? Ах, ну как же! «Мы с малышом»! Плод у неё уже всё решает вместе с ней. И всегда с ней согласен. Ну не удивительно ли? Ну, конечно же, нет! Она же слышит голоса, идущие прямо из живота. То бурчание кишечника вообще-то, но с ней говорит малыш! И что бы она ни сказала – он с ней согласен! Разве может быть не согласен кишечник с собственным хозяином? Колит ли у него, у кишечника, непроходимость ли – согласие-то имеет место быть! «Мы с кишечником»! Хм… Звучит ничуть не хуже, чем «мы с малышом». Программирование буратин на слово «естественное». Скажи им «естественное убийство» – и они все падут ниц, прославляя убийцу. Потому что действия убийцы были естественными. А труп, обведённый цветными мелками, делает атмосферу праздничной!

– Меня вот это больше насторожило, – Алёна Дмитриевна уже успела вернуть лицу нормальное выражение. – «С первых дней он уже пытался держать головку и ползти». Жуть! Да это же самые что ни на есть признаки гипертонуса и той самой родовой травмы, которой они все так боятся! С первых дней «держать головку»! Дремучие необразованные идиотки!.. Кстати, про цветные мелки и праздничную атмосферу вовсе не шутка. В моей практике случилась тётенька, у коей ребёнок умер спустя два часа после родов на дому. Так что они сделали? Вместе с «духовной» акушеркой сели за стол. Поминать. Пили водку и говорили, что ему, безгрешной душе, лучше, чем нам. У неё спустя сутки температура под сорок и тупые боли в животе. Остатки в матке. Послеродовый эндометрит. Так не захотела туда, где лучше. В родильный дом, где хуже некуда, приехала, грешница. И эту историю мне под хруст, издаваемый большой акушерской кюреткой, и вывалила. Под закисью азота люди статистически достоверно честнее. Я её спрашиваю: «Вы зарегистрировали ребёнка? Сообщили, куда надо?» А она мне: «Так нет ребёнка. Он уже в раю! Там регистрация без надобности». И я потом всё равно оказалась сукой, потому что в женскую консультацию по месту жительства о ней сообщила. А «духовная акушерка» так и осталась святой женщиной. За стол поминать присела. Сперва уморила, затем – помянула. Как есть святая!

– А-а-а!!! Алёна, скажи мне, что ты это выдумала!

– Сеня, увы… Ты меня не первый год знаешь – моя фантазия не извращена настолько.

– Что, и это правда? – Сеня схватился за листочек с текстом: – «Горела свеча, был полумрак, мы с ребёнком в ванне, без воды…» Скажи мне, что всё это бред сивой кобылы! «И Андрей нежно обнимает за плечи, ожидая выхода плаценты».

– Это не бред сивой кобылы. Это трэш-порно. Свечи, полумрак… И тут появляется плацента!..

– А этот «восторг ДУШИ»? Это же классическая клиническая эйфория!

– Мне было бы очень страшно с улыбками близких на груди. Тем более, когда там и так уже «чмокающий комочек».

– Тебе не захотелось после этой истории родить дома? Как же так?!

– Наверное, уровень интеллекта мешает дико перевозбудиться. Я не из внушаемых. Не из паствы. Это даже важнее уровня интеллекта. Вот есть у меня один знакомый мужик. Умник-красавец, каких мало. Взрослый уже, мягко сказать. Знаниями набит под самую твёрдую мозговую оболочку. Но как прочитает газету «Аномалия», всё! – понёсся Эрнст Мулдашев по зелёным человечкам. А дядька, между тем, когда-то школу экстерном закончил, золотая медаль, кандидат каких-то сложных наук. И? И побывал недавно на Бали. Две недельки всего-то посидел – всё, аут. Только там правильно живут, только бананы надо жевать и с обезьянами целоваться. Только мимо кокосов надо прохаживаться, потому что упадут или не упадут они тебе на башку – то иншалла, прости господи, а не то, что ты, дурень, в ветреную погоду под кокосовыми пальмами гуляешь зачем-то. И это всё, иншалльное, не мешает ему по утрам поклоны класть. Сын, скажем, за дверью с бывшей женой ругается, а он знай себе поклоны кладёт. Отче наш, иже еси в садах гурий, да святится Сансара твоя, ёб твою мать, не мешайте отцу молиться! Так что не сумма знаний, а разум и внушаемость.