Будешь моей мамой - Волчок Ирина

Ольга оторвала взгляд от Анны, глянула на Игоря, и тот виновато зажмурился. Опять он на нее уставился. Мазохист. Лучше бы никогда не находила Анну в том универмаге, лучше бы никогда не приходила наниматься гувернанткой и он никогда не видел ее невозможных глаз… Оленька, Оленька, Оленька. Лучше бы он встретил ее четырнадцать лет назад, и тогда она вышла бы замуж за него, а не за этого «страшного подлеца», как говорит Галка.

Представить только — четырнадцать лет вместе с Ольгой, и Анна была бы ее дочкой, их дочкой — его и Ольги. И может, у них были бы еще дети. Да, но ведь она что-то такое говорила о детях? Что у нее не может быть детей… Ну и пусть, ну и ничего. У нас уже есть Чижик. Ох, нет, что это он… Ведь если бы тогда, четырнадцать лет назад, он женился бы на Ольге, то у них не было бы Чижика! Это совершенно невозможно представить.

— Ну так мы едем или как? — Этери смотрела на него почему-то слегка раздраженно. — Что ты молчишь? Спишь, что ли?

— Да, — невпопад ответил Игорь, чувствуя себя в чем-то виноватым. — То есть нет. Не сплю. Да, мы едем, почему бы не поехать… А куда?

— Приплыли, — тоже почему-то раздраженно поддакнул жене Пашка. — Мы же вчера говорили. Забыл, что ли? В город собрались, ну? Парк, магазины, дельфинарий для туристов… Оль, ты не беспокойся, там даже Аньке по пояс будет, не больше. И дельфины специально дрессированные, их с детьми играть учат. Совсем не опасно, вот увидишь. Хочешь — сама с ними поиграешь. Тебе понравится.

— Нет уж, — быстро встряла Ольга и поежилась. — В смысле — да, съездить бы надо, мне черные очки купить придется, я без черных не могу… А в воду не полезу. Даже если мелко. Я воду не люблю, она холодная.

— Теплая, — авторитетно заявила Тамара. — Жарко будет.

— Купальник наденешь, — поддержала дочку Этери. — Тот, полосатенький, который Аньке нравится. Камеру возьмем, Павло нас поснимает. А?

— Я тебе, Оль, сарафанчик погладила, — внесла свою лепту Катерина Петровна. — Наденешь сарафанчик-то? Вот хорош…

— Ни в коем случае. — Ольга тяжело вздохнула. — Что вы меня уговариваете? Я же не против съездить. Просто в бассейн лезть не хочу.

— Оленька боится, — доверительно сообщила Анна собравшимся. — Ты ведь боишься, правда?

Ольга потупилась, поежилась и промолчала. И все промолчали, неуверенно переглянувшись. Для них, живущих, можно сказать, в море, тот факт, что прыжок в воду кого-то может довести до повышения температуры, приводил в тревожное замешательство.

— Ольга ничего не боится, — раздался в тишине голос Игоря. — Ничего, никого и никогда. Ольга абсолютно бесстрашная.

— Па, Оленька не сама боится! — объяснила Анна. — Оленька за меня боится! Я понятно объясняю? Чтобы со мной буквально что-нибудь не случилось. Да, Оленька?

— С тобой никогда ничего плохого не случится, — тихо сказала Ольга и ловко подхватила падающую чашку. — Конечно, если не будешь все время на себя что-нибудь ронять… С тобой не может случиться ничего плохого. Все будет очень хорошо.

— Я знаю, — кивнула Анна. — Это потому что из-за тебя.

Ольга засмеялась и поцеловала Анну в макушку. Точно, подумал Игорь и молча кивнул, соглашаясь с дочерью. Именно из-за тебя, Оленька. И заметил, как и Пашка, и Этери, и Катерина Петровна молча кивнули, соглашаясь со словами Анны. А Тамара сидела притихшая и таращила на Ольгу с Анной черные нерусские глаза.

Игорь пинком загнал свою печаль и обиду поглубже и успокоился. Ничего, еще не вечер. Что бы дальше ни случилось, все будет хорошо.

Зачем люди на этот юг едут, на это море, в эту жару, в эту толпу, в эту суету? Меньше всего это похоже на отдых. А ведь кто-то говорил об отдыхе, если она ничего не путает. Как хорошо было в деревне, в саду, в маленьком бассейне за домом, в самом доме… Не считая того дурацкого приема, на котором она работала хозяйкой в дурацком вечернем платье. И дурацкие разговоры гостей… И дурацкое театральное действо при прощании… Ольга до сих пор чувствовала себя совершенно по-дурацки, вспоминая об этом.

Она вздохнула, с тревогой наблюдая, как какой-то мальчишка обнимает в бассейне дельфина. Мальчишка, впрочем, уже большой, а дельфин — не очень, можно сказать, совсем еще дельфиненыш. И бассейн действительно мелкий. Но Чижика она туда все равно не пустит. Тем более одну. И с Тамарой не пустит. И с Этери не пустит, и с батоно Пашкой не пустит, и даже с Игорем Дмитриевичем.

А лезть вместе с Анной самой — нет уж, нет уж. Ольга не стала надевать купальник — с какой стати надевать, если она все равно не собирается лезть в дурацком купальнике в дурацкий бассейн, да еще и при всем честном народе…

По правде говоря, Ольга ужасно устала. Она всегда уставала в толпе, а тут еще толпа такая… специфическая. Огромное количество людей, и ни один ничем не занят. Вернее, все заняты тем, что все время ищут какое-нибудь занятие. Ходят, смотрят по сторонам, что-то без конца жуют, покупают ненужные вещи, фотографируют друг друга… С дельфинами обнимаются. Народ так отдыхает, оказывается.

Анна тревожно шевельнулась и подергала Ольгу за руку.

— Что, Чижик? — Ольга склонилась над ребенком и опять с отвращением почувствовала, до какой степени неудобный этот сарафан: ни наклониться, ни на корточки присесть, ни на колени встать — тут же подол задирается, лямки сползают с плеч, пуговицы норовят выскочить из петель… Скорей бы высохли штаны и рубаха, которые Катерина Петровна коварно положила в стиральную машину как раз за несколько минут до поездки. — Чижик, ты не перегреешься? Не снимай шляпу, такое солнце горячее…

— Мама, — шепнула Анна, уткнувшись носом ей в щеку. — Ты почему сердишься? Ты не на меня сердишься?

— Тише, Чижик. — Ольга осторожно оглянулась и с досадой опять поймала пристальный, какой-то ожидающий взгляд Игоря Дмитриевича. — Чижик, мы же договорились… Разве ты не помнишь?

— Все равно никто не слышит. — Анна надменно хмыкнула. — Значит, ты на меня сердишься?

— Ни в коем случае. Когда это я на тебя сердилась? И никогда не буду сердиться… мне так кажется. И вообще я не сержусь, с чего ты взяла?

— Потому, что ты молчишь и дышишь, будто буквально сердишься. И рука очень горячая.

— Жарко. Вот потому и дышу, потому и рука… А молчу потому, что и так вокруг шуму много. Это я таким способом с шумом борюсь.

— Спорим, не поборешь. — Анна хихикнула ей в ухо. — Лучше давай всех домой повезем.

— Да, — горячо согласилась Ольга. — Да, домой! Блестящая идея! Сейчас папе скажем, и он всех соберет. — Ольга выпрямилась, оглянулась и опять встретила напряженный, ожидающий взгляд Игоря Дмитриевича.