Главные роли - Метлицкая Мария

– Ольга! Ты? – спросила она.

Ольга растерянно кивнула, совершенно не узнавая ее. Женщина сняла очки и улыбнулась:

– Ну а так? Не узнаешь? Что, так сильно изменилась? А вот я тебя сразу узнала – вот что значит сохранить размер.

– Лера! – тут как осенило Ольгу.

– Ну, вот, слава Богу, значит, еще не все потеряно, – опять рассмеялась она.

Ольга тоже улыбнулась и стала жадно разглядывать Леру. Она и вправду здорово раздалась, особенно в бедрах, но лицо было гладкое, совсем молодое и спокойное. Еще Ольга увидела, что Лера прекрасно и дорого одета и в руке у нее два больших пакета с обувными коробками из этого сказочно красивого и сказочно дорогого магазина.

– Ну как вы там, Оля? Как поживаете? – теребила ее Лера. – Сколько лет прошло, двадцать?

– Семнадцать, – четко ответила Ольга. – Да так, живем помаленьку.

– Что ты, что Вадим? – не успокаивалась Лера.

– Да все как у всех, потихоньку, работаем, сына растим.

– Сына, – повторила Лера. – А сколько ему?

– Шестнадцать, – ответила Ольга. – Школу кончает, ну и балбесничает в полный рост. Все как положено, – отозвалась она. – А у вас что слышно?

Лера оживленно затараторила:

– Ой, все слава Богу, Игорь очень поднялся, такая умница, ну, ты сама слышала, наверное. – Она назвала строительную компанию, реклама которой бесконечно шла по телевидению и радио и порядком набила оскомину, уговаривая купить элитное жилье именно у них, с громадным преимуществом, естественно.

– Работает там? – уточнила Ольга.

Лера рассмеялась:

– И работает в том числе. – И с гордостью добавила: – Ну, вообще-то он президент, владелец. – Она слегка смутилась. – Занят день и ночь, видимся по ночам, бизнес, короче говоря.

– А дети? – поинтересовалась Ольга.

Лера помолчала, а потом тихо и грустно сказала:

– Нет, Олюнь, детей у нас нет. Не сложилось. Проблема в моем здоровье. Это наша печаль. – Она замолчала, и у нее задрожали губы. А спустя минуту она нарочито весело добавила: – Ну, не дает Бог, видимо, все вместе и сразу. Вот такие дела.

Женщины помолчали – говорить было больше не о чем. Очевидно, чтобы сгладить неловкость, Лера порылась в сумочке и достала глянцевую кремовую визитку.

– Это все наши координаты, визитка Игоря – ну, здесь и его мобильный, и домашний.

Она перевернула карточку и ручкой написала свой мобильный на обратной стороне.

– Звони, Оль, встретимся, поболтаем. – Она протянула Ольге карточку. – Вспомним молодость, здорово было тогда, а? Молодые, бедные, но здоровые и счастливые.

Ольга усмехнулась и взяла визитку.

– Ну, пока? – опять смутилась Лера. – Может, тебя подвезти?

– Нет-нет, я гуляю. Спасибо. – Ольга кивнула. – Всего тебе хорошего.

Лера пошла к машине. Ольга посмотрела ей вслед, и почему-то гулять ей расхотелось. Она медленно пошла к метро. В вагоне образовалось свободное место, она поспешно села и закрыла глаза. Совсем не было сил.

«Позвоню, обязательно позвоню. Игорю. И все скажу. Пусть знает, в конце концов. Это я не для себя, не для себя, – без конца повторяла она. – Это для Дениса. Это его будущее. И все будет раз плюнуть. И армия, и институт. Все проблемы – пыль. А что тут такого? Это ведь его сын. Единственный, между прочим. Господи, а сколько он Денису сможет дать! А если бы Игорь был нищим? Но он же не нищий, и что все эти „если бы да кабы“? А Вадим? При чем тут Вадим? Господи, какая же я все-таки сволочь. Просто я устала от всего, ну нет больше сил. Вадим его не разлюбит, он его вырастил, и что он может дать ребенку, в конце концов? Да и вообще Вадим может ничего не знать. Только она и Игорь. А Денис? Господи, как все противно и страшно, но это жизнь, и я же не для себя. Разве можно осуждать мать, которая хочет нормального будущего для своего ребенка? Боже, помоги разобраться со всем этим!» Ольга вышла из метро и медленно поплелась к дому. Сильно разболелась голова.

Дверь открыл муж и участливо спросил, глядя на бледную Ольгу:

– Устала?

Она молча кивнула. Он помог ей снять плащ.

– Сырники будешь? – крикнул с кухни муж. – Еще теплые, с изюмом.

Ольга зашла в ванную и умылась холодной водой. Потом пошла и легла – в халате, поверх покрывала. Вадим зашел, посмотрел на нее и укрыл пледом.

– Что-то случилось? – озабоченно спросил он.

– Нет, голова болит.

– Ну поспи, – вздохнул он и добавил: – Я с Дениской сейчас буду сочинение писать – тема какая-то дурацкая.

Он прикрыл за собой дверь. Ольга уснула. Когда она проснулась, на часах было одиннадцать вечера. Встала, сунула ноги в тапочки и пошла на кухню, со сковородки съела холодный сырник и включила чайник. Потом заглянула в комнату сына. Там за письменным столом сидели оба ее мужчины – голова к голове – и тихо о чем-то спорили. Ольга аккуратно закрыла дверь и вернулась на кухню. Не зажигая света, пила чай и смотрела в окно на темную и опустевшую улицу.

Сполоснув чашку, вернулась в спальню и включила без звука телевизор. А потом опять задремала. Когда она проснулась, то увидела, что телевизор выключен, а рядом тихо посапывает муж. Ольга посмотрела на часы – было три часа ночи. Вышла в коридор, порылась в сумочке и достала кремовую глянцевую визитку. Несколько минут вертела ее в руках, а потом зашла в туалет и порвала на мелкие кусочки. Плотный и качественный картон поддался с усилием. Она бросила обрывки в унитаз и дважды спустила воду, потом вернулась в спальню, легла, и почему-то ее опять зазнобило.

«Заболеваю, наверное, – подумала Ольга. – Тепло еще такое коварное, и солнце еще не солнце, а так, иллюзия. Впрочем, как и все остальное. – Она улыбнулась и подтянула одеяло на голом плече мужа. – Так, а теперь по делу: завтра надо сварить грибной суп, по-моему, есть шампиньоны в морозилке, в химчистку – зимние вещи да еще ботинки Денису, Боже, опять захочет эти ужасные, черные, на жуткой подошве. В общем, живем дальше, – приказала она себе. – Не раскисать. У каждого своя жизнь». Она укуталась в кокон – так она любила всегда – и уснула крепким и пустым сном, без кошмаров и дурацких сновидений. Обычным крепким и пустым сном сильно уставшей женщины.

Всем хороша была Настя Емельянова. Рост – 170, не дылда по нынешним временам. Не из тех мутантов под два метра, рядом с которыми нормальный мужчина чувствует себя ущербным карликом. Под ее рост любой мужчина подойдет. Фигура – все при ней. Бедра на месте, и в лифчике без пустот. Шея длинная, запястье тонкое, ступня узкая. А про лицо и говорить нечего. Волосы светлые, легкие, глаза голубые, нос – что в фас, что в профиль. А по остальным пунктам? Тоже не придерешься. Образование высшее, работа приличная – язык, компьютер, чистый офис в центре. Квартира своя однокомнатная – родителям спасибо. Да и сама и вяжет, и печет. О ресторанах и ночных клубах не думает. С работы – домой. Бархатные брючки с маечкой, тапочки с собачьей мордой – и на диван, к телевизору – спицы, клубки. Не жена – мечта. Тихий причал. Вот только замуж никто не предлагает. Не везет просто. Ходил три года один женатик – ныл, жрал и спал. А к ночи бегом домой. На часы взглянет – и трясется от страха, как бобик. Трясся, трясся, а потом и вовсе слинял. Даже не объяснился. Если посчитать, сколько на него денег потрачено... Тут и рубашки к празднику, и одеколоны французские. А деликатесы! Икра, севрюга... Все зря! Обидно было до слез. Плакала не от горя, а от злости.

А потом появился Игорь. Все, думала, здесь повезет. Холостой, 30 лет, фактурный, работает в солидной фирме. Не жадный. Никаких бывших жен и алиментов. Костюмы сидят как влитые, галстуки дорогие, машина приличная. Бери голыми руками. Не тут-то было. Второй год ходит. Правда, с цветами и конфетами. А толку? Она его ждет – халатик шелковый, стол под кружевной скатертью. Приборы, свечи, тихая музыка. В духовке рыба по-польски, белое вино охлаждается, на десерт взбитые сливки с фруктами.

Он заходит, чмокает в щеку, в кресло садится, очки снимает – переносицу трет. Устал. А Настя молчит, все понимает, в душу с разговорами не лезет. Может, в душ, Игорек? Он соглашается. А она ему в ванную халат махровый голубой и тапочки в синюю клетку. Это потом уже и рыба, и вино. Все по схеме. Как мама учила. А мама у Насти – будьте любезны, авторитет! Папашу-инженера быстренько задвинула и замуж за депутата. Это в пятьдесят-то лет. Живет сейчас – говорить нечего. Сама себе сказку устроила, своими руками. Да, так вот, Игорек этот после ужина уже расслабился и улыбаться начал, а она его не в койку тянет, а на диванчик к телевизору – новости эти дурацкие смотреть. Это все мужчины любят. А сама рядом, с краешку. Спицами звяк-звяк. Ничего, мы терпеливые. Это мы вам позже покажем, на что способна умная и тонкая женщина.

А он, гад, второй год ходит, ест – нахваливает, газетки листает. А про замуж – ни-ни. Настя ждет каждый божий день, а он как воды в рот набрал. Потом Настя, конечно, от злости и обиды плачет, но он этих слез не видит. Ему одни улыбки. Ну что ему еще надо? Настя искренне не понимает. Но в руки себя берет и борьбу продолжает. Что поделаешь, вся жизнь – борьба. Так учила мама.