Играя со стилями – 2 - Олеандров Олеандр

Никто не вспоминал старого рэкетира. Не ходил на его могилу.

Она вообще потом – просто ушла в землю.

Исчезла.

Вот и конец истории.

Лишь иногда, из подвала по ночам выглядывает бледное безжизненное лицо.

Но не на молодых оно смотрит.

И не на окружающих.

А на небо.

Что-то ищет там упорно.

Ночью и утром.

Но никак не находит…

Может печалится что не видит больше на небе – ни ярких весёлых звёзд.

Ни карусели.

Лишь звезды – в виде замерзших льдинок. Как большое кладбище.

Лишь ищет глазами одну единственную звёздочку – что была когда-то в детстве – её радостью, а теперь на старости – стала её могилкой.

Но тоже нигде не находит.

– Почему? – Тихо спрашивает небо.

Но оттуда никто не отвечает

Лишь чёрная огромная пустая бездна над головой.

И тишина – в ответ.

По дороге на работу

Моё тело – редкая гнида. Ленивое, жадное, завистливое…

Долгими часами оно могло лежать на диване и ехидно ухмыляться пока моя нежная ранимая душа читала ему стихи, поэмы. Пыталась поднять культурный уровень, воспитывала его…

Но всё было безуспешно. Это тварь к 30-ти годам приобрела лишь огромное брюхо и потеряла два передних зуба когда грызла свиную кость с жаркого…

Я хотел заставить его заниматься спортом. Плаваньем, бегом, Занимать призовые места на соревнованиях, чтобы фотография его висела на доске почёта.

Но тварь лишь преуспела в одном – онанизме. И пожирании чипсов.

Я включал ему познавательные программы по телевизору. Про красоту мира и гармонию природы. Но тварь предпочитала порнушку и эротику.

А когда однажды я познакомил его с прекрасной дамой из высшего общества- то норовило стащить с неё трусы и поставить раком.

Нет, не такое тело я мечтал иметь.

Вконец набравшись стыда за его поведение, я решил заставить его пойти работать. На стройку. Как все нормальные тела у людей.

Но тварь как-то пронюхав про это – тут же заявила что заболела. И упала на диван.

Представляете! Мне нужно идти на собеседование к 15.00 – а тело лежит как мешок с гамном и скулит что в нём болят все кости. И жилы тоже.

Но моя душа – не столь глупа… за 30 лет я хорошо изучил эту сволочь. Поэтому пообещал ей что угощу пивом если она встанет с дивана и пойдёт в контору.

И пока эта толстая тупая туша подпрыгивая от радости натягивала грязный носок на свою правую ногу – я сунул трудовую книжку себе в карман.

Хитро улыбнувшись при этом – скоро ты гнида по другому запляшешь. С кирпичами на горбу. И мешком цемента в руках.

Но тварь была не лыком щита – по моим хитрым глазам она что-то заподозрила и тут же начала хромать на правую ногу мерзко скуля что это у нее подагра разыгралась.

Блять!

Мне пришлось пообещать ей – 2 бутылки пива. Чтобы туша наконец поволоклась к трамвайной остановке.

И вот я стою у двери конторы.

Огромное высокое здание за воротами которого слышно удары отбойных молотков и крики "Майна – Вира!"

Лишь боюсь чтобы сволочь раньше времени не узнала о моем вероломном плане.

Дёргаю за ручку двери и не верю своим глазам – она закрыта.

Читаю бумагу – "Сегодня в конторе выходной день".

– Оппс!!

Туша которую я приволок сюда – начинает подпрыгивать от радости.

Только теперь я понимаю что она – развела меня и бросила на 2 бутылки пива.

Уверен, что наверняка эта гнида знала что сегодня не приёмный день.

Только вот… кажется правая нога действительно болит всё сильнее.

Может и вправду – разыгралась подагра?

– Николай Петрович? – Вдруг голос сзади прерывает мои мысли.

– Вы обознались – Поворачиваюсь и застываю на месте не успев договорить до конца фразу.

Возле меня стоит двухметровый верзила с плечами как шкаф.

– Рад Вас видеть! – Говорит он и подаёт мне руку. Гляжу – ладонь у него огромная как лопата.

Осторожно кладу туда свою. И тот с радостной улыбкой пожимает её.

– А-а-а-а!

Из глаз у меня вдруг посыпались искры. И я приседаю.

Как будто в тиски руку гад засунул.

– Ы-ы-ы-ы! – Вылетает у меня из глотки.

– Рад был повидаться! – Радостно говорит верзила. И идёт куда-то дальше.

А я, как парализованный продолжаю стоять на полусогнутых ногах и с ужасом смотрю на свою ладонь где пальцы перестали двигаться.

Сначала они краснеют, потом белеют.