Счастье – сладкая отрава - Любимова Алена

— По-моему, это здорово! — воскликнула Ника.

Дальше их отношения начали развиваться стремительно, что, впрочем, не помешало успешному продвижению рекламного проекта. Скорее даже наоборот способствовало. Во всяком случае, мебель у «Офис-стайла» стала продаваться гораздо лучше.

Какое-то время Ника с Андреем просто встречались. Затем он в самой торжественной форме, с цветами и шампанским, сделал ей официальное предложение, после чего она познакомила жениха со своими родителями. Андрей ужасно волновался, однако напрасно. Будущим теще и тестю он очень понравился. Только папа потом, после ухода Андрея вздохнул:

— Ну вот и выросла окончательно наша дочка.

Ему в глубине души хотелось, чтобы она всегда оставалась маленькой.

— Па, хватит переживать! Вот выйду замуж, нарожаю тебе кучу внуков и кину тебе нянчить. Еще пощады будешь просить.

— Не буду. — Он улыбнулся. — Мы по маленьким уже успели соскучиться. Правда, Надя? — повернулся он к жене.

— Правда, — кивком подтвердила она. — Давай, Никуся, рожай, пока у нас силы есть!

За Нику все радовались — и родные, и друзья. Все, кроме Олеси Коршуновой, устроившей ее на работу в агентство. Она обиделась:

— Что же это такое? Где справедливость? Фирму сделал мой брат, привела тебя в нее я, а мужика отхватила ты. Да еще какого! И собой красавец! И президент компании! И деньги у него есть. И квартира. И никаких родственников, которые стали бы вам мешать жить. И даже никаких бывших жен и детей от предыдущих браков. Где справедливость, я спрашиваю? Почему одним все, а другим ничего? Мне, например, за все время работы ни одного клиента, на которого можно глаз положить, не попалось. А к ней, видите ли, сам пришел. И как ее любит! Светится весь!

Нике сперва показалось, что подруга шутит. Однако та повторяла этот монолог неоднократно, и выражение обиды на ее лице раз от раза усиливалось. Олеся всерьез завидовала, и с этим ничего нельзя было поделать.

Свадьбу справили шумно и весело. После все вспоминали: замечательно получилось. Наверное, потому что у Ники с Андреем гуляла, в основном, одна молодежь — их друзья. Все расходы взял на себя Андрей, и щепетильные Никины родители постеснялись звать своих знакомых и родственников. А у Андрея родни в возрасте практически не было.

Весело отгуляли свадьбу и начали жить вместе. Ника перебралась от родителей на квартиру к Андрею и со свойственной ей основательностью начала вить семейное гнездо.

Глава II

Андрей всегда хвастался:

— Когда Ника впервые меня увидела, она чуть не упала в обморок.

— А ты так испугался, что чуть не сбежал, — смеясь, отвечала она.

— Я не испугался, а притворился, чтобы не испугать тебя. Иначе ты все-таки упала бы в обморок, — не сдавался муж. — И никуда я бежать не собирался. Я что, дурак? Кто же от своего счастья бежит.

— Так уж сразу понял, что это твое счастье, — улыбалась Ника.

— Именно сразу, — убежденно продолжал Андрей. — Представляете, вхожу. Пустая комнатка. Два стола. За одним — девушка. Склонилась над клавиатурой. Вижу у нее только коротко стриженную темную макушку. А потом она голову поднимает: синющие глаза в пол-лица. И все, ребята, я умер. Смотрю на нее, а она сама почти умерла. Враз побелела. Даже эти хорошенькие пухленькие губки тоже белыми стали. И глаза уже чуть не закатываются.

— Прекрати сочинять! — возмущалась Ника. — Ну испугалась чуть-чуть от неожиданности.

— Не-ет, — с довольным видом басил Андрей. — Ты натурально собиралась грохнуться в обморок. Вот я свой мужской шарм-то и притушил, чтобы смягчить для тебя удар.

— Да, — наступала Никина очередь поехидничать. — Так притушил, что едва не перестарался, изображая из себя зануду и придиру. То ему, видите ли, не так, другое не эдак.

— Правильно. Если чувство серьезное, надо показать себя с разных сторон. И с положительных, и с отрицательных. Чтобы потом никаких неожиданностей и претензий.

— Ух, как мы были в себе уверены! — Ника, шутя, ударяла его кулачком в плечо. — Все заранее рассчитали и распланировали. А если бы вы мне, милостивый государь, не понравились? Отошла бы девушка от первого шока и с сожалением убедилась бы: нет, вы совсем не то, что ей надо, а всего лишь павлиний хвост.

— Фу, как грубо! Я вам не какой-нибудь павлиний хвост, и мое мудрое поведение в период ухаживанья красноречиво об этом свидетельствует. Я как раз старался показать все свои наихудшие стороны, чтобы потом не было разочарований.