Ребенок, который был вещью. Изувеченное детство - Пельцер Дэйв

— Это Стэн сделал, — сказал я — Наш мастер на все руки. Он так мне мстит.

— Дэвид, — твердо сказала Лилиан, — вопрос в том, что ты собираешься делать. Будешь сидеть тут и расстраиваться или же возьмешь и починишь велосипед?

Она замолчала на секунду, словно обдумывая неожиданно пришедшую ей в голову идею.

— Знаешь, а что, если… ты заработаешь деньги и на них починишь велосипед? Как тебе такой вариант?

Через несколько минут я поднялся наверх и устроился на диване. Телевизор не включал — мне не давала покоя мысль о том, чтобы починить велосипед. Когда Большой Ларри пришел с работы, я побежал к нему в комнату и спросил, что он думает по этому поводу. Весь вечер мы с ним сидели и разрабатывали план, как поскорее достичь цели. Время близилось к одиннадцати, когда мы закончили, зато Ларри гарантировал, что я смогу починить велосипед меньше чем через месяц. Друг заявил, что он «мастер-стратег» (я понятия не имел, о чем это он), и заверил меня, что если я все буду делать правильно, то Лилиан и Руди дадут мне сколько угодно денег.

— Да ладно! — ахнул я. — Быть такого не может.

И на следующий день я применил в действии схему «рыба-прилипала». Я не отходил от Лилиан ни на шаг, умоляя, чтобы она дала мне какую-нибудь дополнительную работу. Наконец миссис Катанзе не выдержала и всплеснула руками:

— Хорошо! Я сдаюсь! Вот, возьми эти тряпки и иди почисть ванную. Надеюсь, ты знаешь, как это делать.

Я улыбнулся и подумал: «Вы даже не представляете, насколько хорошо я это знаю!» Потом я посмотрел на Лилиан и наклонил голову к плечу.

— Сколько? — спросил я.

— Что, прости? — недоуменно моргнула миссис Катанзе.

— Сколько я получу за уборку ванной? — объяснил я совершенно серьезным тоном.

Лилиан понимающе закивала:

— Ммм… вот оно что! Ладно, парень, давай договоримся: я дам тебе четверть…

И прежде чем Лилиан успела закончить предложение, я перебил ее:

— Нет, это мало!

— Ух ты жадюга! И сколько же ты хочешь?

Я стушевался. Большой Ларри не сказал мне, что делать в такой ситуации.

— Не знаю, — смущенно ответил я, чувствуя, как куда-то испаряется вся накопленная уверенность.

— Тогда я тебе вот что скажу, — Лилиан нависла надо мной, — я дам тебе тридцать центов. Либо столько, либо нисколько.

Большой Ларри научил меня, что после этих слов нужно сразу соглашаться. Я торжествующе кивнул:

— Договорились. Закрепим сделку.

Я протянул Лилиан руку и по выражению ее лица понял, что она не ожидала от меня такой прыти. Мне казалось, что я не только заставил ее заплатить, но и выпросил денег больше, чем она изначально планировала мне дать.

На уборку ванной я потратил два часа, но миссис Катанзе сказала, что это обычная «рабочая норма». Судя по всему, в выигрыше в результате осталась она, а не я. Оттирая до блеска плиточный пол, я думал о том, что вечером обязательно поговорю с Большим Ларри. Наш гениальный план почему-то себя не оправдал!

Но все мое недовольство испарилось, когда Лилиан опустила мне в руку две блестящие монетки достоинством в пять и двадцать пять центов. Забыв поблагодарить ее, я побежал в комнату, нашел специально припасенную для такого случая банку и отпустил в нее честно заработанные деньги. С тех пор я каждый день проверял свой «сейф» и добавлял несколько монет. За месяц я заработал почти четыре доллара — более чем достаточно для того, чтобы починить велосипед. Во всяком случае, я так думал. Потом мне удалось уговорить Тони, сына Лилиан, чтобы он отвез меня на своем подержанном оранжевом пикапе в магазин запчастей. Я уже успел надоесть ему со своим велосипедом, поэтому он сам разговаривал с продавцом и заказывал все нужные детали. И когда мы получили чек, я не заметил, что Тони отдал продавцу больше наличных, чем у меня было.

В тот день я без разрешения взял инструменты и принялся чинить велосипед. На десятый раз мне удалось подсоединить насос и накачать обе шины. Слизнув кровь с ободранных костяшек пальцев, я запрыгнул на велосипед и первый раз в жизни издал победный клич, после чего несколько раз выехал на дорогу, не обращая внимания ни на что на свете.

Я запомнил двадцать первое августа 1973 года как мой день на моем велосипеде. Тогда я впервые почувствовал себя нормальным ребенком. Мне хотелось, чтобы этот летний день никогда не заканчивался. Столько лет, стоя в подвале, я слушал, как мимо нашего дома, вопя от радости, проносятся ребята на велосипедах, и отчаянно завидовал им. И наконец я сам оказался на их месте. В то день я проехал вверх и вниз по улице раз сто, не меньше! Миссис Катанзе пришлось чуть ли не силой затаскивать меня в дом.