Четвертая рука - Ирвинг Джон

— Вы только подумайте, — начинал обычно свою передачу Уоллингфорд, — ведь столько людей, лишь чуточку более ловких, чем я, сумели отлично овладеть этими чертовыми железяками! Я тут недавно видел, как один парень даже когти своей собаке стрижет с помощью ручного протеза, а собака-то у него, между прочим, весьма игривая!

И Патрик на потребу публике начинал экспериментировать с «чертовыми железяками», и результаты его экспериментов всегда бывали предсказуемы: он проливал кофе себе на брюки, путался протезом в проводе от микрофона, срывал микрофон с лацкана пиджака и так далее.

В конце концов он решил снова стать одноруким. Все, никаких больше искусственных приспособлений!

— С вами была круглосуточная программа международных новостей и Патрик Уоллингфорд, — заканчивал он свою передачу, приветственно махнув телезрителям культей. И непременно прибавлял: — Спокойной ночи, Дорис! Спокойной ночи, мой маленький Отто!

Патрик еще довольно долго пробовал встречаться с разными женщинами. Но каждый раз испытывал разочарование, не в силах приноровиться к темпу, с которым развивались события: то чересчур быстро, то слишком медленно. Он чувствовал, что никак не может войти в привычную колею, и решил со свиданиями завязать. Время от времени он все равно оказывался в чьей-то постели — особенно когда ездил в командировки. Но теперь, когда он стал ведущим программы, а не просто репортером, ему уже не нужно было столько ездить. К тому же случайные знакомства едва ли можно назвать «встречами». Уоллингфорд никак их и не называл.

Во всяком случае, ни с одной женщиной он ни разу не испытал того душевного трепета, с которым предвкушал, как миссис Клаузен повернется на бок и, слегка отстранившись от него, прижмет его руку (или все-таки руку Отто?) сперва к своему боку, а потом к животу, где еще не родившийся ребенок только и ждал, чтобы пихнуть его в ладонь. Ничего, что сравнилось бы с толчками детской ножки, соленым привкусом кожи у Дорис на шее под самым затылком, запахом ее волос…

Патрик Уоллингфорд дважды терял левую руку, но обрел душу. Ее подарили горькая любовь к миссис Клаузен и жизнь с нею врозь, страстная тоска по Дорис и бескорыстное желание, чтобы ей было хорошо. Опыт обретения и утраты левой руки тоже не прошел для него даром. Теперь Патрик почти столь же сильно желал, чтобы его ребенок и впрямь оказался ребенком Отто Клаузена, как некогда желала этого сама Дорис. Душу ему подарила любовь — пусть безответная — к Отто-младшему и к его матери. И столь огромной была душевная боль, терзавшая Патрика, что это стало заметно — даже на экране. И все на свете перепутавший Влад, Влейд или Льюис никогда больше не принимал его за Пола О'Нила.

Его по-прежнему называли «львиным огрызком», однако то новое, что появилось в нем, позволяло считать его несчастным калекой. Его по-прежнему называли «бедолагой», однако он стал ведущим вечерней новостной программы и пользовался достаточно большим авторитетом. Он превосходно исполнял ту роль, которую оттачивал в барах в час коктейлей — когда еще очень жалел себя. И на лице у него в такие минуты по-прежнему было написано: «Пожалейте меня!», но стена отчуждения рухнула.

Впрочем, Уоллингфорд не очень интересовался тем, что происходит с его душой. Перемену замечали другие, но их изумление его и вовсе не трогало. Ведь Дорис Клаузен, увы, не было с ним!

Глава 9

Уоллингфорд встречает родственную душу

А между тем некоей вполне еще привлекательной и фотогеничной особе, страдающей хромотой, исполнилось шестьдесят. Еще подростком она начала носить длинные юбки и платья, желая скрыть усохшую ногу, и предпочитала такую одежду всю жизнь. В ее родном городе она последней заболела полиомиелитом, не успев получить вакцину Солка. Со времен своей болезни она писала книгу с провокационным названием «Как мне почти удалось не заболеть полиомиелитом». Хромая писательница утверждала, что конец столетия «вполне подходящее время для выхода книги», и обратилась чуть ли не в дюжину различных издательств, но все они, увы, ее рукопись отклонили.

— Везение или невезение, полиомиелит или не полиомиелит, а книжка-то, по правде говоря, написана так себе, — признавалась эта хромоножка Патрику Уоллингфорду в прямом эфире. Сидя она смотрелась просто отлично. — Но решительно все в моей жизни случилось оттого, что я не получила эту чертову вакцину! Взамен мне достался полиомиелит!