Любовь и так далее - Барнс Джулиан

Доктор Робб спросила, очень сочувственно и осторожно, существует ли вероятность, что моя мама покончила с собой.

Похоже, что тут все серьезно, вы не находите?

СОФИ: У меня был план, и в следующий раз, когда мы со Стюартом остались один на один, я спросила, можно ли нам с ним поговорить.

Обычно я так не спрашиваю, и я знаю, что когда ты так спрашиваешь, тебя слушают. Он сказал: разумеется.

Я сказала:

— Если что-то случится с папой…

Он перебил меня:

— С ним ничего не случится.

Я сказала:

— Я знаю, что я еще маленькая. Но если что-то случится с папой…

— Да?

— Вы не станете моим папой?

Я внимательно наблюдала за ним, пока он думал над моими словами. Он не смотрел на меня и поэтому не видел, что я за ним наблюдаю. В конце концов, он повернулся ко мне, обнял и сказал:

— Конечно, я стану твоим папой, Софи.

Теперь мне все ясно. Стюарт не знает, что он мой папа, потому что мама ему ничего не сказала. Мама не хочет в этом признаваться — ни мне, ни ему. Папа всегда относился ко мне как к родной, но он, наверное, что-то подозревает, правильно? Вот почему он впадает в уныние.

Значит, во всем виновата я.

СТЮАРТ:

— Это еще что за хрень?

Давно я не видел Оливера таким возбужденным. Он размахивал письмом у меня перед носом, так что я — вполне очевидно — никак не мог разглядеть, что именно это было. Вскоре он успокоился или — верней — утомился. Я взглянул на документ.

— Это из Управления внутренних государственных доходов, — сказал я. — Они интересуются, нет ли у тебя дополнительных источников дохода, кроме зарплаты в «Зеленой лавке», и оформлен ли ты официально в штат, и не работаешь ли ты где-то еще.

— Я, бля, умею читать, — сказал он. — Если ты вдруг забыл, я заново переводил Петрарку, когда ты читал гороскопы в журналах, водя по строчкам обкусанным пальчиком.

С меня хватит, подумал я.

— Оливер, ты ведь не уклоняешься от уплаты налогов? Знаешь, на самом деле, игра не стоит свеч.

— Ах ты Иуда. — Он смотрел на меня. Небритый, с красными воспаленными глазами. И вид у него, честно сказать, был не очень здоровый. — Ты, бля, меня предал. Донес.

По-моему, это было уже чересчур.

— Иуда предал Христа, — заметил я.

— И что?

— И что? — Я секунду подумал. Во всяком случае, сделал вид, что подумал. — Вероятно, ты прав. Кто-то точно донес. А теперь будем рассуждать здраво. Как ты сам думаешь, в чем они могут тебя обвинить?

Он уверил меня, что, кроме «Зеленой лавки», он больше нигде не работает, потому что это было бы нереально — тут в конце дня так упариваешься, что впору рубашку выжимать. Но до этого он действительно занимался работой за «черный нал» — раскладывал рекламные листовки по почтовым ящикам, работал курьером в видеопрокате «с доставкой на дом», которым владел некий таинственный мистер Биг, — и эти доходы он в декларации не указывал.

— Я же тебе все это говорил, в начале.

— Правда? Я что-то не помню.

— Могу поклясться, что говорил. — Он упал в кресло, и плечи его опустились. — О Господи, я уже даже не помню, кому я что говорил.

Странно. Раньше его это не волновало. Он мог по сто раз рассказывать тебе один и тот же старый анекдот — и прекрасно себя чувствовал.

— Давай спокойно подумаем, — сказал я. — В Управлении что-то на тебя явно есть. Но их интересует только, как собрать невыплаченные налоги, — при этих словах Оливер застонал, — а криминальная сторона их не волнует.

— Замечательно.

— Но тебе стоит задуматься. Если они захотят, они могут доставить крупные неприятности. Интересно, а тот человек, который на тебя донес, он знает о Налоговой горячей линии? А то могут быть сложности.

Оливер опять застонал.

— И еще нам, наверное, стоит побеспокоиться о ребятах из отдела НДС. Эти твои пиратские видеокассеты — это в ведении Управления таможенных пошлин и акцизных сборов. Вот кто может доставить по-настоящему крупные неприятности. У них есть право на обыск без ордера. Хлебом их не корми — дай ворваться к кому-нибудь в дом в пять утра и начать переворачивать половицы. Будем надеяться, этот шутник не знает про горячую линию НДС.

— Мудацкий Иуда, — повторил он.

— Да, хорошо. Это может быть кто-то из наших сотрудников. Из администрации. Или кто-нибудь из шоферов. Сосредоточься, Оливер. Подумай. Кто тебя так ненавидит? — спросил я весело.