Маршрутка - Кабаков Александр

В меру начитанному Тиме захотелось, подобно другому литературному персонажу — женщине, впрочем, — завопить «невидим!», а потом что-нибудь шкодливо расколотить. Но он опомнился и, решив без хулиганства проверить свою гипотезу другим способом, зашел в большой универсальный магазин, где принялся бродить по сверкающим и благоухающим пространствам, снимать со штанг различную одежду, рассматривать ее и возвращать как попало, не на место. В ходе этого пустого, но увлекательного занятия он окончательно уверился в своей прозрачности для аборигенов — никто на него не обращал решительно никакого внимания, продавцы не подходили с настойчивым предложением помощи, как это заведено в дорогих отечественных предприятиях торговли, ходил себе в полнейшем одиночестве, только каблуки стучали по мраморным звонким полам. Впрочем, надо отметить, что продавцов вообще не было в залах, как и покупателей…

Таким образом, в поисках своей, как выразился бы тот же Трофимер, идентичности, провел задумчивый иностранец на канадской земле несколько дней. Шатался километр за километром по сильно надоевшей улице, поворачивал без цели за угол и тащился довольно мрачным переулком, где не было ни одной живой души, только браунстоуны слепо смотрели пыльными окнами, прислонялся ради кружки местного посредственного пива или стаканчика такого же виски к стойке случайной забегаловки и везде ловил взгляды, скользившие мимо него, а иногда, как ему казалось, просто сквозь него.

Однажды утром, окончательно истомившись, отправился обозревать знаменитый водопад — что ж, водопад оказался действительно стоящим, он был шире, чем представлялось, и к тому же по зимнему времени замерзшим. Зеленые струи стояли невообразимой рифленой стеной, японские туристы, как положено, фотографировали мировое чудо. На попадавшего в кадр европейца они не обращали никакого внимания, лишь один, совершенно недвусмысленно попытавшись пройти сквозь Тиму и налетев на препятствие, улыбнулся всеми зубами и закивал, не глядя, однако, Тимофею в лицо.

Тогда уж Болконский действительно расстроился.

Он быстро вернулся в отель,

миновал лобби с механическим пианино, клавиши которого жутковато шевелились сами собой, будто на нем играл тоже невидимка,

вместе с очередной партией японцев, все время норовивших занять угол лифта, где он стоял, поднялся на свой этаж,

в номере кинулся к зеркалу —

и, уже почти готовый к этому, увидел пустоту.

Сидя на широкой гостиничной постели, несчастный пытался логически осмыслить кошмар. Прежде всего стало совершенно очевидно, что речь должна идти не о каком-то чисто психологическом феномене, связанном с пребыванием в чуждой обстановке знаменитости национального масштаба, но об аномалии физической. Сильнее всего он грешил на гель для душа, запасы которого в ванной ежеутренне возобновлялись горничной-вьетнамкой. Запросто можно было этим дьявольски пенившимся гелем смыть свое земное тело, и хорошо еще, если астральное не пострадало! Тем более что кожа вообще чувствительная, бородку триммером подравниваешь, и то раздражение бывает… «Вот сука», — неизвестно про кого подумал бедняга в отчаянии и снова пошел к зеркалу.

Бессердечное стекло опять зафиксировало отсутствие Тимофея Болконского в том месте, откуда он смотрел. «Ёб твою мать», — грубо и бессмысленно заорал работник российских искусств в канадской душной ванной, и его можно было понять — другой и не так заорал бы. Крик резко оборвался в тесном помещении, стало слышно, как за стеной в соседнем номере плещется вода — видимо, какой-то японец решил помыться между экскурсиями. Тима смутился, не подумав, что мат, даже будучи услышан посторонним, вряд ли был бы им, японцем этим, понят.

Болконский вообще уже не очень хорошо соображал, но сумел взять себя в руки. Он привлек все навыки опытного путешественника, нередко перемещавшегося по странам и континентам почти бессознательно, поскольку в самолетах, как принято среди нашего брата, не отказывал себе ни в чем, и проделал вполне разумные действия. За короткое время ему удалось зарегистрировать по телефону обратный билет на ближайший рейс через Цюрих, запихать в сумку вещи, заплатить портье за выпитое из мини-бара и при помощи портье же вызвать такси, доехать до аэропорта, без какой-либо мысли разглядывая мосты, эстакады и индустриальные ангары за окнами машины, найти нужные ворота, пройти суровый антитеррористический досмотр и влиться в очередь соотечественников, привычно организовавшихся для посадки.