НЕСУЩИЕ КОНИ - Мисима Юкио

Безработные в Токио не скрывали своего положения, и все выглядели так похоже, что даже закрадывалась мысль, не сговорились ли они. Их лица будто отметила невидимая печать: безработица походила на тайно расползающуюся болезнь, и больные старались отличаться от здоровых. Мужчина, постукивая в деревянную колотушку, мельком взглянул на Исао. Исао словно обдало волной теплого молока.

— Уа-ха-ха-ха-ха-ха, — дети, подражая уханью летучих мышей, громко требовали начала представления. Исао не остановился, но, когда проходил мимо, заметил за поползшим вправо и влево занавесом картинку, на которой по небу летела фигура в ядовито-желтой маске летучей мыши, в зеленой одежде, белом трико и развевающемся красном плаще. Картинка была примитивна и безобразна, Исао как-то слышал, что такие картинки рисуют подростки из бедных семей, зарабатывая в день одну иену и пятьдесят сэнов.

Единственный актер откашлялся и начал представление:

— Итак, «Справедливая летучая мышь». — Хрипловатый голос звучал в ушах Исао, уже миновавшего театр и толпившихся перед ним детей.

Видение всплывшего в небе золотого черепа преследовало Исао даже тогда, когда он шел по тихой дороге вдоль стен в квартале Нисиката. Странная гротескная фигура, олицетворявшая справедливость.

Дома было тихо, поэтому Исао отправился на задний двор. Сава, мурлыча что-то себе под нос, стирал у колодца. Он радовался, что по такой погоде вещи быстро высохнут.

— А-а, это ты. Дома никого нет: все отправились помогать — празднуют семьдесят семь лет господина Коямы. Твоя мать тоже пошла.

Старый учитель был одним из наставников, и Иинума часто встречался с ним.

Сава постоянно умудрялся что-нибудь выкинуть, поэтому ему приказали остаться дома. Исао было нечем заняться, и он опустился тут же на кучу вырванных сорняков. Шум воды заглушал негромкое жужжание насекомых. Небо, какого-то очень правильного цвета, разбивалось на кусочки в лохани, где Сава мутил воду. В этом мире ничего не было. Все в нем стремилось представить замыслы Исао воздушными замками; и деревья, и цвет неба, как, сговорившись, пытались охладить пыл сердца, усмирить бурный поток чувств, убедить в том, что его влекут призраки самых нереальных, самых ненужных из реформ. И лишь клинок молодости, отражая осеннее небо, озорно сверкал голубизной.

Сава, похоже, сразу обратил внимание на молчание Исао.

— Ты в последнее время ходишь на тренировки? — спросил он, продолжая своими толстыми ручищами мять в лохани белье, словно замешивал тесто.

— Нет.

— Вот как? — Сава не спросил, почему.

Исао заглянул в лохань. Стирки, чтобы развивать столь бешеную деятельность, явно было маловато. Сава с самого начала старался стирать только свои вещи.

— Вот только это, душу вкладываешь… и во что… в стирку… когда же придет, тот день, когда я понадоблюсь?! — задыхаясь, выговорил Сава.

— Может быть, завтра. Как раз тогда, когда господин Сава будет занят стиркой, — слегка поддразнивая, отозвался Исао.

Что конкретно имел в виду Сава, когда говорил «понадоблюсь», было не совсем ясно. Понятно было только то, что в тот момент мужчина должен быть в ослепительно чистом белье.

Сава наконец стал выжимать выстиранное, на сухую землю падали темные капли воды. Не глядя на Исао, он произнес шутливым тоном:

— Похоже, шанс выпадет скорее, если я последую не за отцом, а за сыном.

Исао испугался, не изменился ли он в лице. Сава определенно что-то пронюхал. Может, он, Исао, как-то проговорился?

Сава, делая вид, что не замечает реакции Исао, повесил выстиранные вещи на руку и тряпкой, зажатой в другой руке, начал кое-как вытирать шест для сушки белья.

— Когда поедешь на занятия к учителю Кайдо?

— Там решили с двадцатого октября. Раньше все занято. Говорят, будут участвовать какие-то там бизнесмены.

— А с кем поедешь?

— Позову ребят из школы, которые этим интересуются.

— Я тоже хочу с вами. Попрошу твоего отца. Чего я торчу здесь, будто сторож, может, твой отец разрешит мне поехать. Мне лучше заниматься с такими, как вы, молодыми. Ведь в моем возрасте, как ни подстегивай себя, так и клонит к лени. Ну как?

Исао не знал, что ответить. Действительно, если Сава попросит, отец наверняка разрешит. Но если Сава будет на занятиях, то он помешает тому, для чего, собственно, Исао стремится туда, — окончательному разговору с товарищами. И Сава, зная об этом, задает всякие провокационные вопросы. Или, может, он таким способом выражает желание примкнуть к их группе.