Эйсид Хаус - Уэлш Ирвин

Он спокойно позволил мне закатить его.

— Извини, здоровяк, я выиграл. Ты попал не в объявленную тобой лузу.

Старый Гарри кивнул с умным видом. Выдача напитков закончилась даже раньше, чем я успел начать протестовать. Симми никогда не выходил из Красного Льва в Гринфорде, а я ненавижу это место. Они все принимают домашние правила скаредного болтливого бармена, выходца из Глазго. Какой же подлый этот урод!

— Не задалась игра, здоровяк, не повезло тебе, — улыбнулся он, протягивая свою руку и театрально пожимая мою.

— Моральная победа достигнута, но испорчена масонским судейством, — сказал другой чувак-шотландец. — Боши все одинаковы.

— Правильно, — сказал я. — Я сваливаю.

Я сообщил, что встречаюсь с Клиффом в Леди Маргарет. Я не мог скрыть своего нетерпения. К черту Клиффа, именно Назним я хочу повидать; женщину, у которой день рождения в тот же день, что и у Барбары Диксон, Мит Лоуфа и Элвина Стардаста.

— Вот они, парни с восточного побережья. Несколько дней пробухают, и все, им хуево. Никакой внутренней силы, — засмеялся Симми. — Увидимся на квартире, здоровяк.

Я оставил его, выставляющимся при дворе потенциальных жертв рака легких, цироза печени, вызванного алкоголем удушья через рвотную ингаляцию, пожаров из-за курения в постели и бытовой поножовщины, завсегдатаев Красного Льва в Гринфорде, Мидлсекс.

Я отправился обратно домой и попытался немного почитать, но моя голова гудела, и я не мог сконцентрироваться даже на истории Мэрилин Монро.

Когда я пошел к Назним и предложил потрахаться, то получил от ворот поворот.

— Я не занимаюсь так сексом с людьми, — сказала она. — Ты мне нравишься как друг, вот и все.

Она слегка рассмеялась, затем передала мне косяк. Комната Назним вся светлая, нежно-голубая, ухоженная и женственная. Я чувствовал себя так, словно останусь тут навсегда. Я затянулся косяком.

— Ладно, хорошо, а как насчет обменяться жильем? Я останусь здесь, а ты можешь переехать в мою комнату через дорогу с Симми и Клиффом.

Это второе предложение вызвало у нее, даже если вызвало, еще меньше реакции, чем первое.

— Нет, не думаю, что это подходяще, — улыбнулась она.

И тут Назним пронизывающе посмотрела на меня и спросила:

— Ты внутренне несчастлив, не правда ли?

Ее слова ударили меня как обухом. Я всегда считал, что внутренне счастлив. Хотя может и нет.

— Я не знаю. А кто счастлив?

— Я, — ответила она. — Мне нравятся мои друзья, мне нравится моя работа, мне нравится место, где я нахожусь, и нравятся люди, с которыми я живу.

— Нет, тебе нужно любить кого-то, чтобы быть счастливой. Я вот не влюблен, — сообщил я ей.

— Я не знаю, правда ли это, — проговорила она. И тут последовало. — А ты в своем роде ум

НЕТ НЕТНЕТНЕТНЕТНЕТНЕТТТТТТТ

Мой мозг непреднамеренно заполонило громкое эхо, в моем ухе раздался звенящий шум, заглушивший ее слова.

— Извини, немного чего? — спросил я.

— Умненький. Ты думаешь, что знаешь все ответы.

Умненький. Шикарное определение Умника.

Мы дули весь день, а потом я пошел с ней и несколькими ее приятелями в Ministry of Sound. Прекрасная ночь, отличные вибрации, превосходный звук, клевое экстази, приятные люди. Весь следующий день мы отдыхали и расслаблялись. Я молился, чтобы Симми угодил в какую-нибудь дорожно-транспортную аварию. Позже тем воскресным вечером я решился держать ответ за свое отсутствие. Я не стал откладывать разборку в долгий ящик.

— Где ты шлялся, здоровяк? Наша компания недостаточно хороша для тебя? Тебе ничего не обломится от этой маленькой арабской бляди, скажу я тебе по дружбе.

Я получил от нее за несколько часов больше, чем от него за два месяца. Просто когда ты думаешь, что все пошло псу под хвост, появляется кто-то, типа Назним, и ты думаешь, что этот мир, невзирая ни на что, не так уж плох. Что касается Симми, то что же я делаю, дыша тем же протухшим воздухом, что и этот хуй?

Пришло время возвращаться обратно на дорогу. В понедельник я купил автобусный билет в один конец до Эдинбурга. Во вторник я им воспользовался. В любом случае на носу уже было Рождество. Я, возможно, вернусь сюда после Нового Года. Возможно.

6

РОЖДЕСТВО СО СЛЕПАКОМ

Насколько я могу вспомнить, наша антипатия к Слепаку булькала как в котле так долго, что она выплеснулась через край, как только мы нарушили наше общее табу по ее воплощению в жизнь. Это табу было довольно мощным. Помимо прочего, тебе ведь полагается сопереживать и, наверное, давать огромную социальную скидку человеку с таким ужасным недугом. Судьба жестока к некоторым людям; и от тебя, как от человеческого существа, ожидается получение компенсации. Случайность природы этого недуга причиняет страдание; и к такому человеку относятся с почти религиозным участием. Или, по крайней мере, должны так относиться.