Пражское кладбище - Эко Умберто

— До сих пор было ясно.

— Замечательно. С батареей Даниэля единственная заминка, что она требует великой осторожности при транспортировке. Но покуда она не подсоединена к детонатору и к взрывчатому заряду, что бы ни случилось, все равно ничего не случится. А когда ее подсоединяют, она уже находится на горизонтальной поверхности, по крайней мере надеюсь, если только исполнитель не полный идиот. Чтобы привести в действие детонатор, даже самого небольшого импульса будет достаточно. Теперь о заряде. В прежние времена, не уверен, запомнили ли вы, я очень хвалил черный порох. Позднее, около десятка лет тому назад, был изобретен балистит. Это десять процентов камфоры, остальное — нитроглицерин и коллодий в равных долях. Когда его выдумали, казалось, что проблем не оберутся, потому что камфора летуча и продукт отличался нестабильностью. Но с тех пор, как за него взялись итальянцы, у них завод в Авильяна, оказалось, что это превосходно. Не могу сказать, предпочтительнее ли кордит, английского производства, там камфора заменяется вазелином, пятьдесят на пятьдесят. Вторая половина — на пятьдесят восемь процентов нитроглицерин, на тридцать семь гремучая вата, и все вместе заливается ацетоном. Протягивают через сито, получают такие шероховатые макароны. Подумаю, какой из них лучший вариант. Да разница небольшая. Вернемся к главному. Повторяю. Стрелки ставятся на желаемое время. Потом будильник подсоединяется к батарее, а батарея к детонатору, а детонатор к гремучему заряду. Потом будильник запускается. Очень существенно, чтобы порядок действий был именно этот. Сначала подсоединить, потом запустить. Стрелки пойдут, тик-так, тик-так, потом — бум! Ясно, надеюсь? А запустив, мы идем домой, в театр, в ресторан. Машинка сама сработает. Надеюсь, вопросов нет?

— Нет вопросов.

— Капитан, мне неловко говорить что-то вроде «справится и ребенок», но, я уверен, с этим без всякого труда справится бывший капитан армии Гарибальди. Рука у вас крепка, глаз остер, требуется сделать несколько несложных движений. Как я сказал. Главное — не перепутать порядок действий.

* * *

Я согласился. Если я справлюсь, сразу помолодею. К моим ногам лягут все Мордухаи этого мира. И ляжет шлюшка из туринского гетто. Барчонок я тебе, да? Барчонок? Ну, я тебе покажу барчонка, постой. Погоди немножко.

Свеять наконец с себя вонь похоти Дианы: этот запах изводит меня уже полтора года. Вся моя жизнь прожита, чтобы изжить распроклятущую их расу. Рачковский прав. Только ненависть греет душу. В полной выкладке, в парадном мундире отправлюсь исполнять свой заветный долг. Я надену фрак и лучшую бороду. Те, что были куплены для вечеров у Жюльетты Адан. Чисто случайно в шкафу отыскались несколько граммов кокаина «Парк и Дэвис», добытого в свое время для Фройда. Странно даже, почему я все не отдал. Никогда не пробовал кокаин. Но на этот случай, разумеется, полезно для куражу. Заглотал, запивая тремя стопками коньяка. Оказывается, от этого человек обретает силу льва. Я теперь — лев.

Гавиали хотел со мной, но я не разрешил. Он медлителен и только будет путаться под ногами. Я прекрасно разобрался, что к чему. Я рвану такую бомбу, что все ее надолго запомнят.

Гавиали сыпал последними рекомендациями: — Поосторожнее тут, поосторожнее там.

Ну ты, к дьяволу, у меня еще мозги не размягчились.

Историческое уточнение

Единственный вымышленный герой в этом рассказе — Симоне Симонини. Его дед, капитан Симонини, — реальное лицо, хотя в истории он сохранился только как автор письма к аббату Баррюэлю. Все прочие персонажи (за исключением совсем уж незначительных, вроде нотариуса Ребауденго или Нинуццо) существовали в действительности и делали и говорили то же, что делают и говорят в этом романе. Это касается не только тех, кто выведен под своим подлинным именем (кстати, хотя в это и трудно поверить, существовала и настолько несусветная личность, как Лео Таксиль), но и тех, кто выведен под измененным именем лишь потому, что для художественной экономии я присваивал одному герою (выдуманному) поступки и высказывания двух людей (на самом деле живших и действовавших). А если вдуматься, то скажешь, что и Симоне Симонини, сборный герой, принявший в себя черты и поступки множества различных людей, в определенном смысле существовал. И даже, вынужден сказать, существует до сих пор среди нас.

Сюжет и фабула

Повествователь сознает, что хаотичное содержание этих дневников (со многими забеганиями вперед и прыжками назад, так называемыми флэшбэками) сбивает с толку читателя и загораживает от него фактическую историю — то есть линию жизни Симонини до последней точки в его дневнике. Дело в расхождении между story и plot, как это называется у англосаксов, или фабулой и сюжетом, как называли это русские формалисты (кстати, сплошь евреи). Повествователь с некоторым трудом распутал сюжет и считает, что читателю лучше всего бы не обращать внимания на все эти нюансы и просто радоваться чтению. Но для особо въедливой читающей публики, или не сверхсообразительной, предлагается таблица, где увязаны сюжетный и фабульный уровни, которые расходятся, кстати, в любом романе, написанном, как в свое время говорили, «мастеровито». В колонке «Сюжет» передается краткое содержание страниц дневника, по главам, соответственно основному тексту. В колонке «Фабула» воспроизводится, наоборот, фактическая последовательность событий, которые в разные моменты рассказывают или реконструируют Симонини и Далла Пиккола.

Глава Сюжет Фабула 1. Прохожий, в то серое мартовское утро Повествователь вводит тему дневника Симонини 2. Кто я? Дневниковая запись от 24 марта 1897 г. 3. В «Маньи» Дневниковая запись от 25 марта 1897 г 1885–1886 гг. Обеды в «Маньи» 4. Дедовы времена Дневниковая запись от 26 марта 1897 г. 1830–1855 гг. Детство и отрочество героя вплоть до смерти дедушки 5. Симонино — карбонарий Дневниковая запись от 27 марта 1897 г. 1855–1859 гг. Работа у нотариуса Ребауденго, первые контакты со спецслужбами 6. На службе у служб Дневниковая запись от 28 марта 1897 г. 1860 г. Собеседование с руководителями пьемонтского Тайного Отделения 7. В гарибальдийской «Тысяче» Дневниковая запись от 29 марта 1897 г. 1860 г. На «Эмме» с Дюма. Прибытие в Палермо. Встреча с Ньево. Первое возвращение в Турин 8. «Геракл» Дневниковые записи с 30 марта по 1 апреля 1897 г. 1861 г. Гибель Ньево. Второе возвращение в Турин. Эмиграция в Париж 9. Париж Дневниковая запись от 2 апреля 1897 г. 1861… Первые годы в Париже 10. Далла Пиккола в затруднении Дневниковая запись от 3 апреля 1897 г. 11. Жоли Дневниковая запись от 3 апреля 1897 г., ночь 1865 В тюрьме, слежка за Жоли. Ловушка для карбонариев 12. Однажды ночью в Праге Дневниковая запись от 4 апреля 1897 г. 1865–1866 Первая версия собрания на пражском кладбище. Встречи с Брафманом и Гужено 13. Далла Пиккола пишет, что Далла Пиккола — это не он Дневниковая запись от 3 апреля 1897 г. 14. «Биарриц» Дневниковая запись от 5 апреля 1897 г., перед обедом 1867–1868 Встреча в Мюнхене с Гёдше. Убийство Далла Пиккола 15. Далла Пиккола воскрес Дневниковые записи с 6 по 7 апреля 1897 г. 1869 Лагранж говорит о Буллане 16. Буллан Дневниковая запись от 8 апреля 1897 г. 1869 Далла Пиккола у Буллана 17. Дни Парижской Коммуны Дневниковая запись от 9 апреля 1897 г. 1870 Дни Парижской Коммуны 18. Протоколы Дневниковые записи с 10 по 11 апреля 1897 г. 1871–1879 Возвращение отца Бергамаски. Обогащение первоначальной версии «Кладбища». Убийство Жоли 19. Осман-бей Дневниковая запись от 11 апреля 1897 г. 1881 Встреча с Осман-беем 20. Русские? Дневниковая запись от 12 апреля 1897 г. 21. Таксиль Дневниковая запись от 13 апреля 1897 г. 1884 Симонини встречается с Таксилем 22. Дьявол в XIX веке Дневниковая запись от 14 апреля 1897 г. 1884–1896 Антимасонская эпопея Таксиля 23. Двенадцать правильно истраченных лет Дневниковые записи с 15 по 16 апреля 1897 г. 1884–1896 Жизнь Симонини в эти годы. В эти годы Симонини встречается с психиатрами в «Маньи», см. главу 3 24. Однажды ночью во время мессы Дневниковая запись от 17 апреля 1897 г., завершающаяся на рассвете 18 апреля 1896–1897 Конец эпопеи Таксиля. Черная месса (21 марта 1897) 25. Привести в порядок мысли Дневниковые записи с 18 по 19 апреля 1897 г. 1897 Симонини все понимает и избавляется от Далла Пиккола 26. Окончательное решение Дневниковая запись от 10 ноября 1898 г. 1898 Окончательное решение 27. Недописанный дневник Дневниковая запись от 20 ноября 1898 г. 1898 Подготовка теракта Дата Последующие события 1905 В России выходит книга «Великое в малом» Сергея Нилуса, с предпосланным тексту объяснением: «Мне удалось получить в свое распоряжение от одного близкого мне человека, ныне уже скончавшегося, рукопись, в которой с необыкновенной отчетливостью и ясностью изображены ход и развитие всемирной роковой тайны еврейско-масонского заговора, имеющего привести отступнический мир к неизбежному для него концу. Лицо, передавшее мне эту рукопись, удостоверяет, что она представляет точную копию — перевод с подлинных документов, выкраденных женщиной у одного из влиятельнейших и наиболее посвященных руководителей фран-масонства, после одного из тайных заседаний "посвященных" где-то во Франции, этом ожидовленном гнезде франмасонского заговора. Эту-то рукопись, под общим заглавием "Протоколы собраний Сионских Мудрецов", я и предлагаю желающим видеть и слышать, и разуметь». «Протоколы» немедленно переводятся на множество мировых языков. 1921 «Лондон Таймc» публикует материал о связи «Протоколов» с книгой Жоли и объявляет «Протоколы» — фальшивкой. С тех пор «Протоколы» регулярно публикуются как подлинный документ. 1925 Гитлер, «Майн кампф» (I, 11): «Распространение еврейского народа, на котором основано его существование во все времена, показано самым великолепным образом в "Протоколах сионских мудрецов", которые евреи так ненавидят. "Франкфуртер цайтунг" постоянно плачется перед публикой, что "Протоколы" якобы представляют собой подделку: это как раз и является самым надежным доказательством их подлинности. То, что евреи совершают, возможно, бессознательно, здесь находит свое осознанное выражение. <…> они раскрывают перед нами с ужасающей достоверностью природу и деятельность еврейского народа и обнаруживают внутреннюю логику и конечные цели. Но реальность объясняет это лучше всего. Тот, кто возьмет на себя труд изучить историческое развитие за последние столетия, учитывая откровения этой книги, сразу поймет, почему еврейская пресса поднимает такой рев. Ибо, когда эта книга становится хорошо известна народу, еврейскую опасность можно считать навсегда побежденной». 1939 Анри Роллен, «Апокалипсис нашего времени»: «Их можно считать самой публикуемой книгой на свете после Библии».