Я вернусь... - Воронин Андрей

Он подобрал поднос и кофейник, смел в совок осколки, поискал мусорное ведро, не нашел и высыпал осколки в стоявшую под столом корзину для бумаг. Пользоваться моющим пылесосом господин адвокат не умел, но нужда, как известно, всему научит, и он разобрался с несложным управлением буквально за пару минут. Пылесос взвыл, повыл немножко и замолчал. Вода в колбе помутнела, кофейная лужа исчезла без следа, и паркет снова заблестел, как новенький. Лузгин кое-как затолкал пылесос на место, забил его туда ногами, потому что проклятая штуковина как будто успела подрасти и никак не желала влезать туда, где пять минут назад помещалась свободно.

Закончив уборку, господин адвокат долго и старательно мыл руки с мылом. Ему все казалось, что они у него грязные после унизительной процедуры подбирания черепков и затирания кофейной лужи. Сука! Знала ведь, что ему придется лично этим заниматься, потому что не мог же он встретить важного клиента в загаженном кабинете... Тварь неблагодарная!

Вернувшись в кабинет, он принял стаканчик коньяка для успокоения нервов – всего один, в чисто лечебных целях, – сел в кресло и стал ждать Филатова.

Филатов явился без чего-то там двенадцать, а может быть, в двенадцать с чем-то – словом, тогда, когда Андрей Никифорович уже совершенно извелся и успел насочинять себе тысячу жутких историй, из коих одна – о том, что разозленная анаконда могла подстеречь клиента на улице и все ему выложить как на духу, – целиком соответствовала действительности. Но как раз эту версию господин адвокат посчитал менее вероятной. Вряд ли у его бывшей секретарши хватило бы на это духу, да и подстеречь едущего на машине человека, не зная точного его маршрута, – дело практически немыслимое, особенно в многомиллионной Москве с ее бешеным уличным движением. Увы, Андрей Никифорович недооценил свою бывшую любовницу. Оскорбленная женщина способна на многое, и не следовало, пожалуй, так старательно подчеркивать ее возраст.

Филатов вошел в контору, сияя своей дурацкой улыбкой, веселый, бодрый и довольный всем на свете, как и полагается законченному кретину, который не знает, что делать с полутора миллионами баксов. Он сердечно пожал протянутую господином адвокатом ладонь, влажную от волнения и слегка дрожащую, самостоятельно скинул пальто и только теперь, казалось, заметил, что в приемной как будто чего-то не хватает.

– А секретарша ваша где? – спросил он слегка панибратским тоном лопуха, уверенного в том, что он находится среди друзей, готовых ради него буквально расшибиться в лепешку.

– Приболела, – сказал Лузгин, открывая перед ним стенной шкаф и забирая пальто. – Проходите в кабинет, располагайтесь. Кофе?

– К черту кофе, – сказал Филатов. – Извините. Мне, знаете ли, не терпится узнать, каковы наши успехи. Да и потом, кофе по-настоящему хорош, когда его подает красивая женщина. Жаль, жаль, что ваша секретарша приболела! Я, грешным делом, рассчитывал еще разок на нее полюбоваться. Приятное зрелище. В высшей степени приятное! Везет же некоторым!

– Я ведь уже говорил вам: надо уметь устраиваться, – принимая приятельский тон, сказал Лузгин. – Хотите, научу? Насчет денег не передумали? Имейте в виду, без денег о такой секретарше, как Зинаида Александровна, нечего и мечтать. Благодарное человечество вам такую не предоставит, не надейтесь.

Филатов рассмеялся и прошел в кабинет.

– Да нет уж, увольте, – продолжая улыбаться, сказал он и сел в кресло для посетителей. – Лучше без секретарши, чем с этими деньгами.

– Воля ваша, – тоже вежливо улыбаясь, сказал Лузгин и, обойдя стол, опустился в свое кресло.

Здесь он принял деловой вид, развернул к себе монитор компьютера, выдвинул верхний ящик стола и достал оттуда заранее заготовленный листок с номерами счетов. Номеров было два – его собственный и Зимина. Помимо листка и всякой канцелярской дребедени, в ящике лежал помещенный туда час назад на случай непредвиденных осложнений семизарядный револьвер бельгийского производства, калибра 0,38 – штука довольно уродливая, но безотказная и в высшей степени убойная. Словом, все было готово, все находилось под контролем, и господин адвокат, мысленно собравшись в кулак, перешел в наступление.

– Вы знаете, – сказал он, – какая странная получается штука... Задачка-то оказалась не из легких!

– Я готов оплатить... – приподнимаясь в кресле, начал Филатов.

Лузгин усадил его на место нетерпеливым жестом.