Я вернусь... - Воронин Андрей

– Дай Бог, – вразнобой повторило несколько голосов – несколько, но далеко не все.

Это огорчило Адреналина, потому что он говорил искренне и верил в то, что здесь его поймут и разделят его горечь и его восторг. Да, восторг и даже зависть, потому что подполковник умер, сражаясь – не в пьяном угаре, и не от случайной пули, и не под колесами потерявшего управление троллейбуса, а вот так, лицом к лицу с честным противником...

– Уберите его, – сказал он уже другим, будничным и усталым голосом. – Сделайте как всегда и как можно дальше отсюда. Все, расходитесь к чертям. Встретимся через неделю.

* * *

Через полчаса в котельной никого не было, а под утро в заплеванном подъезде старого девятиэтажного дома неподалеку от станции метро "Сокол" обнаружили труп зверски избитого и дочиста ограбленного гражданина, в котором вскоре удалось опознать подполковника криминальной милиции Дроздова.

Глава 4

Мест в ресторане, разумеется, не было – еще бы, в новогоднюю-то ночь! Можно было, конечно, попытать счастья в каком-нибудь другом кабаке, но, во-первых, такси уже укатило, под завязку нагруженное визжащими девками и их пьяными, но не столь шумными кавалерами, а во-вторых, Юрий подозревал, что точно такая же картина наблюдается сейчас во всех без исключения ресторанах и кафе города-героя Москвы. Здесь, по крайней мере, было довольно приличное место. Не водилось здесь ни лохотронщиков с Рижского рынка, ни пьяных сопляков с гипертрофированным чувством собственного достоинства и в спортивных шароварах, у которых широкие плечи и квадратный подбородок Юрия Филатова почему-то всегда вызывали острое желание самоутвердиться за его счет. Желание это, само собой, так ни разу и не исполнилось – кишка была тонка, если честно, – но в данный момент Юрию, как никогда, хотелось просто посидеть за бутылкой сухого вина и поглазеть на веселящихся людей. Конечно, отряхнуть пыль с ушей паре-тройке великовозрастных дебилов с надувной мускулатурой – тоже дело хорошее, но не в новогоднюю же ночь! Юрий давно заметил, что удовольствия хороши по отдельности. Выпивка, закуска, хорошая программа по телевизору, задушевный разговор с приятным собеседником и даже потасовка – вещи весьма недурственные, но, будучи сваленными в кучу и перемешанными, они образуют черт-те что – какое-то подозрительное дурнопахнущее месиво, после употребления которого потом целую неделю испытываешь странную неловкость в душе и теле. В общем, как у Джерома – ирландское рагу...

Короче говоря, мест в ресторане не было, о чем красноречиво свидетельствовали висевшая на двери табличка соответствующего содержания и возвышавшаяся рядом с табличкой монументальная фигура вышибалы. На табличке было написано: "Извините, мест нет" – коротко, вежливо и предельно ясно. На морде у вышибалы тоже легко читалась некая надпись, далеко не такая вежливая, но тоже вполне понятная: "А в рыло не хочешь?"

При всей своей несовременности Юрий понимал, что под обещанием дать в рыло на физиономии вышибалы должно быть мелким шрифтом напечатано нечто вроде прейскуранта, но вот беда: органы зрения Юрия Филатова от природы были не приспособлены для чтения подобных надписей. Словом, вышибале следовало попросту сунуть в лапу, но как это сделать и, главное, сколько дать, Юрий понятия не имел.

Он почувствовал, как его разбирает и злость и смех. "Спасибо, мама, – подумал Юрий. – Хорошо воспитала сыночка! Взятка унижает человека, да? Интересно было бы узнать, где ты это вычитала. Он же как раз и стоит для того, чтобы получать эти самые взятки. Если бы это было не так, хватило бы просто таблички на запертой двери. Если ты один против всех, это еще не означает, что ты не прав... Тоже верно, конечно, но до чего же все-таки утомительно быть белой вороной! Вот этот амбал за стеклянной дверью – это же просто часть обычного порядка вещей! И то, что некоторые отельные товарищи не умеют нормально существовать внутри этого порядка, вовсе не служит им оправданием. Не умеешь – учись! Как в армии: не можешь – научим, не хочешь – заставим... Не вы ли, товарищ старший лейтенант, ухмыляясь, произносили эту фразу перед строем новобранцев? А ведь они, твои тогдашние новобранцы, вот в этой дурацкой ситуации не задумались бы ни на секунду".

Он решительно поднялся по облицованным скользкой мраморной плиткой ступенькам и остановился перед запертой стеклянной дверью. Не заметить его на ярко освещенном крыльце было попросту невозможно, но вышибала продолжал спокойно смотреть мимо, разглядывая проезжавшие мимо ресторана автомобили. Юрий постучал в стекло, и вышибала лениво повернул голову в его сторону. Окинув Юрия равнодушным взглядом, он столь же лениво ткнул пальцем в висевшую на двери табличку. Юрий в ответ вынул из внутреннего кармана пальто бумажник и показал его вышибале. Вышибала посмотрел на бумажник как на пустое место, но не отвернулся, что было воспринято Юрием как добрый знак.