Стервятник - Бушков Александр

Но у него еще хватило собранности, чтобы прохрипеть:

– Ничего не потеряла? Все при себе?

– Туфли, цепочка… – протянула Соня ошалевшим голосом. – Все…

– Держись!

Машина рванулась вперед – навстречу приближавшемуся на полной скорости прыгающему желтому отсвету мотоциклетной фары. Понеслась по узкому проходу меж нелепых строений – лоб в лоб, на таран… Родион врубил дальний свет. В лучах фар увидел мотоцикл с коляской, прямо-таки набитый людьми в форменных бушлатах и в цивильном. Кажется, среди них был и тот, поддавший…

Слепя их фарами, Родион шел на таран. Сворачивать ему было некуда. В последний момент мотоцикл метнулся в сторону, притерся к высокой кирпичной стене склада, мотор заглох, буквально в миллиметре от стекла левой дверцы пронеслись перекошенные физиономии – и «форд», мощно мурлыча мотором, вырвался на дорогу. У Родиона хватило соображения сбросить газ и пройти самый опасный участок, где их могли заметить, не более чем на сорока, а потом, оказавшись на неосвещенной магистрали, вновь дал газ.

Погони не было. Машина неслась к Шантарску обгоняя редкие попутки. Сорок километров одолели в считанные минуты. У поста ГАИ, серого бетонного домика, он сбавил скорость, почти прополз мимо. Никто его не остановил. В город он въехал, уже отойдя от испуга, тогда только сунул в рот сигарету, покосился на Соню:

– Не описалась?

– Иди ты, – откликнулась она весело. – Такие туфли загубила, каблуки снесло напрочь…

– Ну, если речь зашла про обновки, значит, оклемалась… – сделал он вывод. – Работай давай…

Она торопливо принялась расстегивать многочисленные карманы пояса, вытряхивая деньги в пластиковый пакет, а когда он наполнился – во второй. Туго спрессованные пачки, освободившись из кожаного плена, разбухли, как почки весной, доллары мешались с рублями в трогательном единении…

На пустыре близ озера остановились. Пояс и парик облили бензином, подожгли. Медленно вернулись к машине. Проехав до ярко освещенного, пустого в ночную пору здания «Шантарспецавтоматики», Родион притер машину к тротуару, обернулся к подруге и обнял так, словно хотел удушить. Соня замерла в его руках, послушно подставив губы, сердце у нее колотилось часто-часто, и Родион ощутил столь пронзительную нежность, что зарычал по-звериному Кровь жарко пульсировала в голове, пережитая опасность щекотала нервы, пробуждая незнакомую людишкам толпы страсть – дикую, нечеловеческую, волчью…

Широкое заднее сиденье приютило их.

В пересчете на рубли они взяли сто одиннадцать миллионов.

Глава двадцать первая

Киллер весенней порой

На сей раз после бурчанья охранничка в радиотелефон Вергилием Родиона в замаскированном эротическом Эдеме стала не давешняя порочная куколка, а белохалатная крашеная блондинка лет сорока с лишним с кислой физиономией профессиональной склочницы из коммунальной кухни. Лицо у нее было, в общем, симпатичное, но столь замкнутое и брезгливо-отрешенное, что в какую бы то ни было причастность данной особы к каким бы то ни было плотским утехам поверить было решительно невозможно. Родион, шагая следом за ней на сей раз на третий этаж, поневоле казался себе самому вместилищем всех, какие только существуют, пороков и извращений. Как и в прошлый его визит, коридор был пустынен, даже эзотерик в балахоне буддиста со своей малолетней напарницей куда-то запропал.

За время пути Родион успел мысленно примерить на провожатую симпатичный черный мундирчик с рунами в петлицах и уверился, что ей такой наряд был бы к лицу. Когда она остановилась перед дверью, где вместо номера красовалась черная квадратная табличка с белым силуэтом кентавра, и сделала приглашающий жест, отступив на шаг в сторону, Родион из чистого озорства сказал с поклоном:

– Данке шён…

Маленькое хулиганство к ощутимым результатам не привело. Она и глазом не повела, замерев, как статуя. Родион, мысленно пожав плечами, нажал на ручку двери. И оказался в небольшом уютном кабинете с единственным высоким окном, выходившим на тихую улочку Скрябина и примыкавший к ней сквер. Выдержано все было в разных оттенках янтаря, от густо-медового, переходящего в красный, до бледно-золотистого. В огромном круглом аквариуме лениво шевелили плавниками яркие рыбки с роскошными вислыми хвостами, на стенах висели небольшие картины, как на подбор сибирские пейзажи – сосны, сопки, половодье жаркое, умиротворяющая синева озер…