Пиранья. Война олигархов - Бушков Александр

Мазур хохотнул, приказал в рацию:

– Группа, готовность номер один! – и тоже полез наружу…

В зарослях по другую сторону дороги громко затарахтел мотор.

* * *

Все произошло очень быстро, очень громко, но, против Мазуровых ожиданий, где-то даже изящно.

Из-за поворота выскочил угольно-черный, длиннющий, как крейсер, и ослепительно красивый «роллс-ройс» Кривицкого, за ним как привязанный следовал угловатый, похожий на сарай мерседесовский джип охраны. Водитель «ройса» вовремя заметил БТР. Наверное, разумом он еще не успел понять, что именно преграждает дорогу, но рефлексы сработали быстрее: лимузин вильнул к обочине, из-под колес полетели песок и гравий, шофер попытался на скорости проскочить мимо, – но ему это, разумеется, не удалось, и когда перед его мордой взметнулись целые фонтаны от пуль, выпущенных из пулемета на БТР, он ударил по тормозам. «Роллс-ройс» повело юзом, кормой он впечатался в кусты и замер.

Тем временем из кустов, словно из театральных кулис, вывалился микроавтобус, рванул вперед, ударил в борт джип охраны. «Мерседес» не успел завершить фуэте на дорожном покрытии – посыпавшиеся как горох из микроавтобуса бойцы в бронниках и «сферах», с эмблемами отряда спецназа «Беркут» блокировали машину, окружили плотным кольцом, взяли на прицел. Пулеметный ствол на БТРе смотрел прямо в лобовое стекло лимузина.

Оседала пыль, утихало эхо пальбы и визга тормозов, лишь потревоженное воронье еще бесновалось где-то в отдалении.

Выждав малость, Стробач с Мазуром неторопливо подошли к «ройсу», и Мазур вежливо постучал в тонированное стекло рукоятью пистолета.

– Вы превысили скорость, – сказал он, вежливо улыбаясь.

Глава тринадцатая

ШАШЛЫК ПО-КАХСКИ

Шашлыки жарил сам Каха Георгиевич. Он колдовал возле мангала, поворачивая шампуры с нанизанными на них крупными кусками баранины, помахивая над углями специальным веером и поливая мясо остро пахнущим маринадом. Плавающие над двором шашлычные ароматы даже у сытых людей могли разбудить нешуточный аппетит.

Грузин возился с мясом, а Малышевский и Иван Сергеевич, сидя на простецких садовых стульчиках под полосатым тентом, за круглым столиком, читали газеты и потягивали вино из высоких бокалов. Пустых пластиковых стульев здесь хватало с избытком, словно их заготовили для большой вечеринки, которую внезапно отменили. Некоторые стулья были сложены друг на друга, другие живописно валялись в траве. Кстати, траву на заднем дворе не подстригали, отчего здешний пейзаж вызывал ассоциации с дворянской усадьбой времен упадка помещичьего землепользования.

Словом, неплохо богатеи проводили время, ожидая, когда за них сделают всю подготовительную работу, а им останется только суд вершить. Впрочем, богатые на то и богатые, чтобы черную работу за них выполняли другие…

Дело происходило на заднем дворе принадлежащего Малышевскому загородного дома под Черкассами. Уютный, весьма даже небольшой (понятное дело, по отношению к масштабу владеющей им персоны) дом был окружен заповедным лесом. Деревья никто не вырубал и на территории усадьбы, они подступали вплотную к дому, отчего у находящихся на заднем дворе возникало чувство отрешенности от всех сует мира.

Мазур и Стробач, пропущенные на задний двор охранниками, доложили своим отцам-командирам, что «гражданин подследственный» доставлен, как велено, после чего Больной отправил Стробача за сим гражданином, а Мазур остался дожидаться их возвращения в компании с олигархами.

Дожидались молча. Олигархи, как уже было сказано, были поглощены каждый своим занятием, а Мазур стоял, прислонившись к перилам небольшого крыльца, курил и думал о том, что на столе, помимо олигаршьих, скучали еще четыре пустых бокала. Итого шесть. Больной, Малышевский, Грузин – трое, а кто еще, интересно знать? Положим, два для них со Стробачом. А еще один?

Ответа пока не было, поэтому Мазур от нечего делать принялся мысленно отслеживать путь Стробача: вот напарник возвращается к доставившему их сюда из аэропорта джипу, дает отмашку сопровождающим, пленника выводят на свет божий, ведут к особняку…

– О, Саш, смотри… то есть слушай. Забавно, – вдруг подал голос Больной, встряхнув газету тонкими аристократическими пальцами. Ну ни дать ни взять – худой, бледный, но донельзя чопорный английский джентльмен на отдыхе в собственном загородном поместье: – «Свое мнение по поводу загадочного самоубийства Анатолия Говорова высказал депутат Верховной Рады Андрий Матищук», – вдруг прочитал Больной вслух. – «Он считает, что к подобному шагу начальника отдела по борьбе с терроризмом СБУ подтолкнули причины семейного характера. Как сообщил Черновол, около месяца назад чета Говоровых была на грани развода. Супруги все же помирились, продолжали жить дальше, но неизвестно, насколько глубока была пролегшая между ними пропасть, и что творилось на душе у каждого из них. Вдобавок ко всему, проходящая обучение в Лондоне дочь Говорова не так давно была уличена в употреблении наркотиков…»