Смерть знает, где тебя искать - Гарин Максим

Григорий взглянул на жертву.

– Ну что, эфиоп?

Абеба дважды моргнул, показывая взглядом, что пока жив.

– Лежи тихо, скоро приедем.

«Куда приедем? – подумал эфиоп и вспомнил, что Сергей Дорогин послал его за цветами. – Да, да, за цветами для женщин. И деньги дал.»

Бумажки лежали в кармане рваных коротковатых брюк – три купюры. Абеба еще помнил ощущение денег в кончиках пальцев, помнил хруст и шорох купюр. В машине пахло цветами – нестерпимо сладко. Казалось, даже металл пропитался розовым маслом, и синяя краска, которой выкрашен салон изнутри, тоже.

– Надо будет машину потом помыть, – услышал он голос Ильи, – а то от бомжа вонь идет, словно его из канализации вытащили.

– Мы его отмоем. И горячей водой помоем, и холодной. Будет чистенький, будет, как лакированный, – сказал Григорий.

– Маме его покажем уже чистеньким, чтобы был как игрушечный. Здорово мы придумали!

– Еще бы! Она такого не ожидает. Я за ней завтра съезжу.

– Нет, я, – сказал Григорий.

– Поедем вместе.

– Давай.

Братья уже предвкушали увидеть радость на суровом лице матери. Даже в уголках ее глаз будет светиться ласка, а губы тронет нежная, признательная улыбка. Ведь дети приготовили для нее подарок.

– Наша мама молодец!

– Еще бы! – сказал Илья и опять взглянул на Абебу. Тот моргал, пытаясь сбить слезы. – Он плачет, – мечтательно произнес Илья, обращаясь к Григорию.

– Главное, чтобы в штаны не наделал, а то вони не оберешься.

– Слышишь, ты, эфиоп, брат беспокоится, чтобы ты свои штаны не обгадил. Не обгадишь? Моргни!

Абеба покорно моргнул, понимая, что лучше делать то, что говорят эти странные мужчины.

Глава 17

В больницу города Клина за последнюю неделю поступили два трупа, один из которых вдобавок не был идентифицирован. Дело приобретало серьезный оборот, местные власти взяли его под жесткий контроль. И от следователя Сергеева, которому поручили ведение дела, вышестоящее начальство требовало чуть ли не ежедневного отчета. У следователя голова шла кругом, он не знал, за что схватиться, в каком направлении вести поиски. Из всех многочисленных версий, которые он разрабатывал, представляла интерес лишь одна – убийство заведующего лабораторией и пациентки реанимационной палаты связаны между собой. Но выяснить эту связь, как ни пытался следователь, он не мог.

Полковник Терехов, с которым следователь Сергеев контактировал, предложил вариант, на первый взгляд банальный и простой.

Сергеев лишь передернул плечами, а в душе подумал:

"Тебе, полковник, хорошо. Живешь в Москве, этим делом не занимаешься, потому и даешь такие советы”.

Совет полковника Терехова на самом деле был прост: дать объявление по московскому и областному телевидению, показать портрет пациентки реанимации, трагически погибшей или, возможно, преднамеренно убитой, и попытаться таким способом узнать фамилию и имя девушки. Как могли, работники судмедэкспертизы, можно сказать, отреставрировали лицо Риты Кижеватовой, сделали дюжину снимков, один ужаснее другого. Сергеев выбрал лучший, на его взгляд, и шесть раз на протяжении двух дней фотография Риты Кижеватовой появлялась на экранах телевизоров.

Пошли звонки. Девушку узнали. Пришлось съездить в Москву и провести опознание.

– Да, это она, она, Риточка! Наша Риточка Кижеватова!

При жизни ее мало кто любил, но после смерти никто кроме как “нашей” и “дорогой” не называл.

На телефон райотдела пришло сообщение от Марины Николаевны Бахметьевой, жительницы Москвы, которая видела Риту Кижеватову на трассе, видела, как та садилась в машину к кавказцам.

Сергеев помчался в Москву. Он встретился с Бахметьевой, та рассказала все, что видела.

– Скажите, – спросил Сергеев, – Марина Николаевна, а почему вы все это запомнили? Даже номер записали.

– Ну, знаете ли, товарищ следователь, у меня зоркий глаз и цепкий ум. Слишком уж она была хорошенькая, чтобы с ней что-нибудь не случилось. И потом опасаюсь я, кавказцев.

– Не понял… – принялся уточнять Сергеев.

– Бывают такие люди, смотришь на них на улице или в метро и почему-то понимаешь, с ними обязательно что-нибудь произойдет, и обязательно плохое. Или под машину попадут, или ногу сломают…

Следователю стало немного не по себе.

– А скажем, взглянув на меня, Марина Николаевна, что вы можете сказать?

– Могу сказать, что у вас все в порядке.