Комбат не ждет награды - Гарин Максим

– Как у зверей к водопою.

– А, вы, генерал, ковер имеете в виду? – глядя на вытертый ворс, спросил Бахрушин.

– Да, именно его. Одни убытки от тебя, полковник! Сколько ты уже ковров испортил?

– Не испортил, а истоптал, и с пользой для дела, – заметил Бахрушин, зло махнув своей лысой головой. – Все лучше, чем обивку кресла задницей протирать.

– Оно-то так… – глубокомысленно заметил генерал, любивший размышлять сидя.

«Интересно, а генерал уже знает обо всех этих делах?»

Но тут же полковник ответил сам себе:

«Конечно же не знает. Если бы узнал, то уже было бы шуму и гаму как по поводу выбросившегося из окна на людную улицу пьяного офицера, прихватившего с собой в дорожку еще и секретные документы – россыпью».

О том, что большие деньги от торговли оружием уходят налево, конечно же, полковник Бахрушин прекрасно знал. В России всегда воровали, воруют и, скорее всего, будут заниматься этим прибыльным делом в дальнейшем.

Но даже при воровстве следует знать меру.

Одно дело – десятая часть процента, пусть даже один процент. Такие деньги можно списать, можно даже и не заметить их от широты душевной. Но когда речь шла о суммах, сравнимых с бюджетом небольшого государства, дело приобретало другой оборот. А из этих бумаг следовало…

Полковник Бахрушин опять принялся ходить Одна фамилия в списке не давала ему покоя.

"И что же это за такой странный подполковник с чисто русской фамилией Борщев?

Или украинской… Но тогда было бы Борщенко или просто-напросто Борщ. И был бы он, скорее всего, прапорщиком".

А этот Борщев Валентин Витальевич стоял почти в самом начале списка, состоявшего сплошь из генералов, причем, эти генералы занимали не лишь бы какие должности.

Из докладной записки на имя полковника Бахрушина следовало, что у подполковника Борщева Валентина Витальевича, вдруг при проверке, причем, абсолютно случайной, не нацеленной на него лично, оказалось на Кипре, у самого берега синего-синего моря, есть дом и земельный участок на семь гектаров. Дом, по мнению независимого эксперта по торговле недвижимостью, тянет самое малое на двести пятьдесят тысяч долларов, не говоря уж о земельном участке. Так же у подполковника Борщева по результатам другой проверки обнаружился счет в одном из швейцарских банков. И есть подозрение, что этот счет не единственный. К тому же на его имя абонирована ячейка в депозитарии этого же банка и не маленькая.

«Грязные носки, естественно, он там не хранит. Тогда возникает закономерный вопрос: что в сейфе – бриллианты, наличка?»

Но бриллианты, как прекрасно понимал Бахрушин, столько места занимать не могут.

Значит, скорее всего, антиквариат. Может, картины, может, старинные книги, а может, наличка. Хотя с фамилией Борщев да еще с таким образованием, как у Валентина Витальевича, антиквариат собирать не станешь.

Значит, скорее всего, наличка.

«Естественно, о сумме, хранящейся в депозитарии, никому, кроме самого хозяина, не известно».

А подполковник Борщев был всего лишь заместителем начальника одного из законсервированных полигонов неподалеку от Смоленска, откуда, самое большое, что можно украсть – это машину досок, несколько ящиков гвоздей да пару бочек солярки. Вот и все, собственно говоря. Ведь на этом полигоне имущество, как знал полковник Бахрушин, не прибавлялось уже с конца пятидесятых годов, ну – максимум, с начала шестидесятых. Там, в огромных подземных хранилищах, были спрятаны авиационные бомбы, которые не успели сбросить на Берлин, не успели взорвать на полигоне после войны, сняв их с винтомоторных бомбардировщиков. И еще хранились там артиллерийские снаряды, к которым все боялись подходить, наверное еще в семидесятых годах. Это были хранилища со старым, давным-давно просроченным, вышедшим из употребления оружием, до уничтожения которого ни у кого не доходили руки. Да и хлопотное это дело, как понимал Бахрушин. Стоит уничтожение всего этого металлолома и тротила намного больше, чем теперешняя себестоимость этих бомб и гранат, если найдется идиот, который пожелает их купить.

«А денег, обнаруженных у подполковника Борщева, хватило бы на это с избытком» – усмехнулся Бахрушин, почесывая гладкую лысину.

Он даже снял очки и принялся протирать стекла. Делал это так, как в фильмах бармен обычно протирает стаканы у стойки – привычно и бесстрастно, даже не обращая внимание на то, чем заняты руки.

Были в этом деле кое-какие факты, которые полковника Бахрушина просто-напросто обескураживали. Борщев Валентин Витальевич появился на законсервированном полигоне вместе со своим начальником полковником Иваницким не очень давно, сразу же после того, как начался вывод западной группы войск.