Ликвидатор - Гладкий Виталий Дмитриевич

И в это время за моей спиной послышалось какое-то шевеление.

Я не успел ни повернуться, ни отпрыгнуть в сторону: под левой лопаткой вдруг угнездилась колющая боль, и я почувствовал, как теряю сознание.

Последнее, что я увидел перед тем, как провалиться в сладкий, будто патока, туман, была хищная ухмылка Толоконника, растянувшая в две бледные полоски его и так тонкие губы…

Очнулся я привязанным к массивному креслу. Тот же кабинет, те же действующие лица, вот только исполнителей прибавилось – неподалеку от меня, возле столика на колесах, где лежали медицинские инструменты и какие-то лекарства в упаковках, стоял худой, словно глист в обмороке, человек в белом халате.

Он сосредоточенно тянул поршенек шприца, высасывая из довольно вместительной ампулы бесцветную жидкость.

– Вот наш герой и проснулся. – Перед моими глазами появилось лицо Толоконника.

– Как спалось, Гренадер? – хихикнул Муха.

– Вы что, совсем в этой Греции офигели? – Я говорил пока еще с трудом, будто и впрямь полусонный. – Зачем привязали?

– Все из-за твоих возможностей, пехота, – ответил мне Муха.

– Я тебе уже, помнится, базлал, что не пехота, а десант, – огрызнулся я, незаметно пробуя крепость узлов.

Но те, кто меня вязал, похоже, дело знали туго – я был распят, будто для колесования на лобном месте.

– Зачем?.. – опять спросил я Муху.

– Есть подозрение, что ты не тот, за кого себя выдаешь, – вместо Мухи ответил Толоконник.

– Ага, в самую точку. Я незаконнорожденный сын Клинтона.

– Шутишь, сучок… – злобно ощерился Муха. – Если выяснится, что ты стукач, – я тебя угрохаю самолично.

– Спасибо, Муха, за честь, – кротко сказал я, покоряясь – по крайней мере, с виду – неизбежному. – Пытать будете или как?

– Или как. – Толоконник указал на глиста в медицинском прикиде. – Пытать ни к чему, пока есть сомнения. А вот поспрашивать по науке – это в самый раз. Уж не обессудь. Давай, ты, хирург хренов! – резко приказал он докторишке.

Мне опять сделали укол. Не много ли за один вечер медицинских экспериментов? Первый раз усыпили, выстрелив в спину из спецпистолета ампулой (боятся, суки, схлестнуться лицом к лицу!), а второй – чтобы выжать, словно лимон.

Все, началось…

Сначала по жилам пробежал жар, а затем необычная легкость и раскованность взбурлили кровь, вызывая непреодолимое желание поделиться с кем-нибудь своими самыми сокровенными тайнами.

– Фамилия? – спрашивал сам Толоконник; все-таки его кое-чему научили в Высшей школе милиции.

– Левада, зовут Максимом, родился на Украине, село…

– Стоп, стоп! – остановил меня Малыш. – Отвечай только на поставленные вопросы. Звание? Где служил? За что посадили? Кто ты на самом деле? На кого работаешь? Кто ты?! На кого работаешь?! Кто?.. На кого?..

Я болтал, словно депутат на трибуне – без удержу и наплевав на регламент. Чего я только им не наплел! Даже о своих любовных похождениях, притом в деталях.

Знал бы Толоконник, чему нас, в отличие от таких гавриков, как он, обученных по укороченной программе, натаскивали в спецучебке! И какие дозы "сыворотки правды" – притом самых разных модификаций – нам вкатывали для так называемого "привыкания", используя электрошок, когда мы поневоле выбалтывали вводные учебного задания.

Поэтому, едва непослушный язык пытался посвоевольничать, как в мозгах немедленно взрывался электрический разряд, "закупоривая" тайную информацию болевой заглушкой. Медицинский кабинет, где нас практически пытали невозмутимые эскулапы, курсанты называли "клеткой Павлова" по имени знаменитого физиолога-экспериментатора, замучившего не одну сотню несчастных собак для изучения условных рефлексов…

На какое-то время я "поплыл". Так бывает всегда при подобных допросах, но только у людей, которые прошли "клетку Павлова". Остальные подопытные кролики продолжают трепаться до изнеможения в ясном уме, но при отключенном рассудке.

Конечно, если им не воткнут тройную дозу…

– Достаточно. – Толоконник выпил бокал сухого вина. – Пока достаточно.

– Он что, потерял сознание? – спросил Муха.

– Похоже. И это очень странно.

– Почему?

– Так не бывает от одного укола.

– Ты забыл, что ему всадили в спину?

– Возможно, возможно… – пробормотал Толоконник. – Эй, лепила![59] – позвал он "глиста". – Осмотри его. И не дай Бог ему откинуть копыта! Я тогда оторву последнюю твою радость в этой жизни и заставлю ее проглотить.