Убить зверя - Гладкий Виталий Дмитриевич

Бой остановил главный судья – вопреки бурным возражениям совсем потерявшего голову хозяина Викинга.

У старика хватило сил лишь на то, чтобы отозвать условным свистом злого, как тысяча чертей, Грея. Едва пес подошел к нему и ткнулся мордой в колени, Егор Павлович даже не сел, а рухнул на пол ринга. И тогда впервые произошло то, чего до сих пор никогда не случалось: волкодав заботливо слизал своим бархатным языком с лица старика капельки слез.

– Я говорил, я говорил!.. – кричал счастливый Чижеватов.

– Да, да, конечно… – старик еле ворочал языком.

Овации в честь Грея не утихали…

Отступление 7. Зона Сиблага, 1960 год Вблизи хребет поражал своим грозным величием и неприступностью. Конечно, он не был так высок, как гора Казбек в Грузии, нарисованная на папиросной пачке; Громовик по высоте не дотягивал и до трех тысяч метров над уровнем моря. Однако человек в здравом уме – если он не хорошо подготовленный альпинист – даже не подумал бы сделать попытку оседлать его длинную спину, куда вели лишь бараньи тропы.

И тем не менее Чагирь рискнул…

Теперь свора уверенно и цепко стала на след беглых зэков и довела Егора до крутого склона, за которым начинался хаос из скал, ложбин и уродливых сосен, державшихся на юру благодаря не толщине ствола и прочности корней, а из-за приземистости и широко раскинутых крученых-перекрученых веток, дробящих воздушные потоки, вследствие чего деревья выдерживали любые бури.

Егерь решил устроить привал на берегу ручья, берущего начало среди скал Громовика – там, где сахарно белел так и не растаявший за лето снег. До темноты оставалось еще часа три, но он понимал, что должен прежде всего хорошо выспаться, так как до следующего привала, во-первых, нужно еще дожить, а вовторых, когда появится возможность хотя бы отдохнуть, Егор просто не мог знать. Он понимал – погоня вступает в завершающую фазу; а это значило, что с завтрашнего утра, по меньшей мере на сутки, о сне можно забыть.

Костер он разжигать не решился, обошелся вяленым мясом и сухарями – на всякий случай, чтобы ненароком не выдать Чагирю свое месторасположение. Места кругом были нехоженые, дикие, а потому даже запах дыма мог подсказать беглому пахану, что Сатана совсем рядом. Немного поразмыслив, Егор избавился и от продуктов для собак, бросив им всю вяленую без соли рыбу, которая у него еще оставалась, и часть немного заплесневевших сухарей. Как ни обидно было это сознавать, но при подъеме на Громовик псы станут для него обузой, и егерь решил их оставить здесь, у подножья хребта. Он знал, что свора не пропадет. Собаки были обучены сколь угодно долго оставаться без хозяина, терпеливо ожидая его возвращения – где бы то ни было. Тем паче Егор не переживал из-за корма для псов: Уголек под предводительством Неры мог загнать даже сохатого. Но в этом году расплодилось много зайцев, а потому егерь был уверен, что свора оставит красного зверя в покое, и будет охотиться лишь на косых, нежное жирное мясо которых собаки ели с большим аппетитом, чем сухую и жестковатую оленину или лосятину.

Засыпая, Егор с тревогой думал о беглых зэках – они уже имели оружие…

Он оказался прав, когда предположил, что Чагирь мечтает раздобыть ствол и пойдет ради этого на все. Но как он узнал, где можно добыть ружье? Это был вопрос. И тем не менее, группа пахана вышла точно на заимку ненца Хойко, появившегося в прикордонье около десяти лет назад. Он привез с собой жену по имени Яляне и двухгодичного сына. Что побудило ненца бросить родное стойбище и убраться от него подальше, за тридевять земель, так никто и не узнал. Хойко не стал селиться ни в одной из деревень округа, а, будучи великолепным охотником-промысловиком, заключил договор с заготконторой и отправился в настоящую глушь, на Бабаеву заимку, существующую с начала столетия. В революцию там скрывались сначала красные партизаны, а затем бандиты, грабившие золотоискателей. Гораздо позже, уже по окончании Отечественной войны, Бабаева заимка приютила каких-то богоискателей, но они прожили недолго и померли почти в одночасье, все девять человек, чем вызвали разные пересуды среди жителей таежных поселений, постепенно превратившиеся в истории-страшилки. Тем не менее Хойко не поверил в нечистую силу, оккупировавшую Бабаеву заимку, и устроился там надолго. Правда, сына он все-таки отправил в школу-интернат, но сам перебраться поближе к цивилизованным местам отказался наотрез.

Чагирь застал Хойко врасплох. Тайга – это не побережье Черного моря, где можно безбоязненно ходить и днем, и ночью не то что без оружия, но и вообще в одних плавках. Изредка в ней пропадали не только бесшабашные, плохо приученные к таежным условиям, золотоискатели, но и опытные охотникипромысловики имеющие ружья и собак. В тайге незнакомый человек всегда опасность; тем более, вооруженный. И это Хойко знал хорошо. Однако каким-то образом Чагирь его перехитрил. Когда след беглых зэков привел Егора на Бабаеву заимку, егерь обнаружил мертвого ненца и едва дышавшую Яляне.