Я вернусь... - Воронин Андрей

Последним на причал сошел одинокий турист, всю дорогу вызывавший у стюардессы повышенный интерес, который она умело скрывала. Менее всего этот человек походил на туриста; по мнению стюардессы, которая родилась и выросла на соседнем острове, ему вообще нечего было здесь делать. Он был широкоплеч, мускулист и крепок, но мускулатура эта росла явно не в тренажерном зале. Даже загар у него был какой-то не такой: он имел красноватый, кирпичный оттенок, совершенно не похожий ни на тот, что дает тропическое солнце, ни тем более на результат ультрафиолетового облучения в солярии. Рост этого, с позволения сказать, туриста на глаз слегка превышал шесть футов; волосы его, от природы русые, полосами выгорели на солнце. Черты лица выдавали в нем уроженца старушки Европы и даже, очень может быть, славянина. Квадратный подбородок незнакомца и решительный разрез губ придавали физиономии привлекательную мужественность, а отчетливо выделявшаяся на загорелой коже полоска старого шрама над левой бровью указывала то ли на бурное прошлое, то ли на игнорирование достижений пластической хирургии. Несмотря на легкую хромоту, он ступал по прогибающемуся дощатому трапу легко и твердо, как по асфальту, да и во время полета этот странный турист вел себя идеально: похоже, он от всей души наслаждался самим процессом преодоления водной преграды на древнем двухмоторном гидроплане и не испытывал ни малейших неудобств, даже когда легкая машина проваливалась в воздушные ямы. Одет он был просто и, как показалось стюардессе, не по погоде. Ну, хлопчатобумажная футболка и блекло-голубые джинсы – это еще куда ни шло, но обувь!.. Странный турист был обут в тяжелые кожаные ботинки на толстой рубчатой подошве, как будто не на морской курорт приехал, а собрался покорять Эверест или девственные джунгли Амазонки.

Как только последний пассажир легко и пружинисто перепрыгнул с шаткого трапа на такой же шаткий причал, парочка упомянутых негров принялась сноровисто выгружать из гидроплана объемистый багаж вновь прибывших туристов: чемоданы, баулы, рюкзаки, кофры, чехлы с удочками и прочий хлам, без которого обитатель большого города не мыслит себе полноценного отдыха. Вся эта многочисленная кладь, как заметила стюардесса, принадлежала исключительно двум семейным парам. Весь багаж одинокого туриста помещался в небольшой спортивной сумке, висевшей у него на плече. Мулатка в небесно-голубой униформе между делом подумала, что путешествовать по Карибам с таким багажом может либо очень богатый, либо, напротив, совершенно нищий человек, укравший у кого-то авиабилет. Богачом приезжий не выглядел, но и на нищего бродягу тоже не смахивал. Да и что делать нищему в здешних краях? Здесь своих хватает, уж это-то стюардесса знала наверняка.

Посторонившись, чтобы пропустить бежавшего мимо с двумя тяжелыми чемоданами негра, странный турист с острым профессиональным интересом прищурился. Отступая, он нечаянно задел плечом стоявшую у трапа стюардессу. Плечо у него было упругое, как сильно накачанная воздухом автомобильная покрышка.

– Excuse me, – извинился он. – Thank you very much. Good-bye!

Произношение у него было чудовищное, даже хуже, чем у местных бездельников, родным языком которых был испанский. По тому, как напрягалось его лицо перед каждой новой фразой, было видно, что английский он знает скверно и вряд ли часто им пользуется. Впрочем, все эти недостатки с лихвой компенсировались короткой теплой улыбкой, сопровождавшей слова. Стюардесса почувствовала, как это неожиданное и непривычное тепло проникает в нее, растапливая ледяную броню профессиональной вежливости, и одернула себя: этого еще не хватало!

– Thank you, – сказала она с ответной улыбкой. – Good luck.

Ни к чему не обязывающее, дежурное, в общем-то, пожелание удачи снова озарило лицо странного пассажира теплой улыбкой. Предпочитая обойтись без слов, которые стоили ему слишком большого труда, иностранец коротко кивнул головой и легко зашагал по белым от морской соли доскам причала. Он ни разу не оглянулся, и стюардесса с удивлением поймала себя на том, что это ее слегка задело. До сих пор ей казалось, что она знает о мужчинах все, и все, что она знала, не вызывало у нее ни энтузиазма, ни интереса, ни тем более восторга. А тут... Тут явно было что-то новое, неизведанное, и стюардесса мысленно пообещала себе, что, как только подзаработает деньжат, непременно посетит Европу: а вдруг там много таких типов, как этот?