Никто, кроме тебя - Гарин Максим

– Эй, там, на мостике! – крикнул он, – Хватит, нагулялись. Заворачивай обратно.

Подождал результата – катер действительно стал описывать плавную дугу.

– Хорошо! Теперь вопрос: есть на этом “Титанике” место в трюме?

Показался испуганный человек в грязно-белой фуражке, на которую он указывал пальцем.

– Ну? Трюм вар? – Комбат воспользовался своими скудными познаниями в азербайджанском, употребив в вопросительном смысле глагол “есть”.

– Трюм вар, обязательно.

– Отведи туда женщин и детей. Давай, прямо сейчас.

Человек в морской фуражке бросился выполнять приказ, рассчитывая самому задержаться в безопасном месте. Рублев хотел предупредить, чтобы не бросали управление, потом решил, что это лишнее – крошечная команда из двух-трех человек сама не заинтересована врезаться на полном ходу в сваи.

Женщины с детьми потянулись за моряком, и тут одна из последних, остававшихся на корме подняла крик. Рублев всмотрелся пристальнее и только теперь разглядел желтолицего, успевшего перевязать запястье. До сих пор он прятался за спинами, а теперь испугался, что будет обнаружен и подхватил на руки девочку лет шести. Все остальные, кто теснился на корме, бросились врассыпную.

– Лучше отпусти! – крикнул Комбат – Обещаю, не трону.

Оттолкнув вопящую женщину, желтолицый вспрыгнул на какое-то возвышение, плохо видимое за спинками сидений. Теперь поручни находились на уровне колен. Даже если бы выстрел оказался метким и поразил цель, не причинив ребенку никакого вреда, телохранитель шемахинца наверняка свалился бы за борт, утянув свою ношу с собой.

Желтолицый прекрасно продумал свой маневр и теперь знал наверняка, что противник не станет рисковать, поостережется открывать огонь. Зато сам он мог себе это позволить. Пуля ударила в переборку недалеко от Комбата, на уровне плеча. Рублев услышал, как “мюэллим” сзади прошептал что-то и попятился.

– Отпусти, сказал, – повторил Комбат. – Тогда уберешься живым.

Вторая пуля пробила дыру над головой. Трудно было сказать, намного ли стрелок ошибся. Ясно было одно – левой он стреляет хуже. Но опыт дело наживное: с третьего или четвертого раза вполне может попасть. Комбат снял магазин с автомата и приготовился сделать то же самое с обоймой “ТТ”.

– Не годится! – желтолицый впервые подал голос. – Бросай! Пушка бросай, автомат бросай!

– Не смей! Они нас на мелкие куски изрежут, – умоляюще прошептал сзади Шаин-мюэллим.

Теперь уже у Комбата не оставалось ни времени ни желания успокаивать главного в гостинице человека.

– Договорились. Я кладу оружие, а ты отпускаешь девочку.

Оба ствола легли на палубу. Комбат выпрямился и развел руки в стороны. Ему хотелось, чтобы противник побыстрей вышел из укрытия. Поток воздуха от быстрого хода катера пузырил рубашку на желтолицем, в любой момент тот мог потерять равновесие.

– Иди сюда.

"На убой?” – подумал Комбат.

Черноглазая девочка в сандалиях и цветных носочках не проявляла признаков страха или понимания происходящего. Только широко раскрытые, немигающие глаза свидетельствовали, что она ощущает угрозу. Они смотрели на Рублева враждебно. Может, она считает, что угроза исходит от него, что это он хочет забрать ее с собой – человек говорящий на незнакомом языке. Она уж точно принадлежит к новому поколению, для которых русский все равно что китайский.

Ничего не оставалось – он сделал шаг, другой, третий.

– Хватит.

– Еще! – приказал желтолицый. Чтобы Комбат двигался пошустрее, он повернул ствол к девочке, которую держал на весу перевязанной правой рукой. Сила в руке убывала, ему становилось все труднее удерживать даже этот легкий груз.

Рублев проделал ровно половину пути, когда последовала новая команда:

– Ложись! Лицом вниз!

– Надоело мне играть в одни ворота. Пора и тебе пошевелиться.

– Ложись, а я ее отпускаю.

Со сцепленными за головой руками Комбат присел на корточки, заметив краем глаза валяющийся в проходе спасательный круг. Наверное, его сорвал с места кто-то из пассажиров, испугавшись стрельбы и намереваясь броситься за борт.

У желтолицего не было сил протянуть ребенка матери, он просто расслабил руку, и девочка мягко скользнула вниз. Одновременно ствол в левой руке стал разворачиваться в прежнюю сторону. Но Комбат успел уже зацепить спасательный круг и швырнул вперед, почти не глядя. Инстинктивно телохранитель отшатнулся и тут же отчаянно замахал руками, пытаясь удержать равновесие.