По прозвищу Китаец - Серегин Михаил Георгиевич

Китаец был из тех довольно редко встречающихся в наши дни мужчин, которые могут пробудить в холодной и рассудительной бизнесвумен не только чувственность, но и чисто женскую плаксивую чувствительность. Из состояния этой мучительной двойственности ее вывела реплика Китайца, который не отрывал от ее раздираемого эмоциями лица своего лихорадочно горящего взгляда. Он чувствовал возбуждение – перспектива такой игры подействовала на него словно допинг.

– Руслан Умарович, наверное, тебя этим не балует, – с ледяной усмешкой сказал он.

Эта реплика вызвала настоящее цунами. Наталья закричала что-то грубое и невнятное, резко села в постели и едва не влепила Китайцу пощечину. От всей души, как говорится. Он вовремя успел перехватить ее летящую руку, поймать и сжать ее. Наталья вскрикнула от боли.

Китаец ослабил хватку, поднес эту тонкую, пахнущую духами руку к губам и нежно поцеловал.

– Не советую тебе делать резких движений, – иронично сказал он.

Наталья со свирепой яростью смотрела ему в лицо. Он вызывал у нее сейчас дикую ненависть, но и не менее дикое влечение. Такого она не испытывала уже давно. Это чувство было настолько неожиданным для нее, что казалось новым, ранее неиспытанным… А может, так оно и было? Оно угнетало ее своей неопределенностью. Наталья, такая энергичная и решительная на работе, не знала, как реагировать. Истерзанная и вконец изнемогшая, она бессильно упала на подушки.

Чтобы не расплакаться, она толкнула Китайца ногой в грудь. Он поймал ее ногу и провел языком по стопе.

– Я бы могла нанять десять смазливых молодых парней… – задыхаясь от ярости, сказала она.

– Которые облизывали бы тебя день и ночь? Нет, Наталья, ты для этого слишком горда. Секс за деньги – не для тебя, – Китаец многозначительно улыбнулся, – мне кажется, тебе нужно ограничиться одним немолодым, но энергичным Китайцем, – пошутил он.

– Что тебя интересует? – Наталья закрыла глаза.

– Эванс – совладелец компании?

– Да. Ему принадлежит четвертая часть акций.

– Ты знала о выпуске необеспеченных акций? – Китаец принялся водить языком по внутренней стороне ее левого бедра.

Она поежилась, вздохнула и тихо застонала.

– Да, – хрипло произнесла она, выпрямляясь и погружая пальцы в его волосы.

– Эванс был к этому причастен? – поднял на миг голову Китаец.

– Идея была его.

– С кем общался Эванс? У него ведь были налажены неплохие контакты…

– Ковалева Евгения Елизаровна, Светлов Дмитрий Сергеевич, Александр Степанович Пляц, Семен Аркадьевич Борисоглебский. Последний – директор гостиницы «Космос».

– Остальные – из мэрии? – Китаец неторопливо ласкал ее между ног.

– Да, – задыхаясь от наслаждения, шепотом сказала Наталья.

– Ты знала об этих бумагах?

– Естественно. Ты – сущий дьявол!

– Не более, чем Урутаев. Ты ведь спишь с ним?

Голос Китайца действовал на Наталью гипнотически, но последняя реплика возмутила ее. Она попыталась коленом оттолкнуть Китайца, но он был неумолим в своих ласках.

– Это не твое дело, – выдавила она из себя, боясь, что то противоречивое чувство, которое повергло ее ниц, едва не доведя до истерики, снова станет давить ее.

– Согласен, – мягко произнес Китаец, – но все-таки? – Его язык продолжил свою приятную работу.

– Ты – наглый, бесчувственный тип… – договорить до конца эту фразу Наталье помешал оргазм.

Тело ее содрогнулось, она издала всхлип, потом стон, забилась так, словно ее поразил приступ эпилепсии, сдавила шею Китайца ногами и, мелко задрожав, замерла.

На несколько минут их накрыла оглушительная тишина зимней ночи.

– Хочешь еще? – спросил Китаец, когда заметил, что Наталья шевельнула рукой.

Его голова теперь лежала на подушке рядом с ее. Вместо ответа Наталья обняла Китайца.

– Не поверишь, но хочу, – сластолюбиво улыбнулась она.

– Тебе понравилась игра? – Китаец гладил ее спину.

Мне нравилась игра одна,

Хотел вползти я вглубь ума,

Ты, верно, знаешь ту игру,

О том, как чокнуться, она…

– Что это?

– Стихи, – ответил Китаец, снова сползая к ее животу.

– Мне никто никогда не читал стихов.

– Привыкай.

Игру хочу я показать,

Забудь, кто ты, закрой глаза,

Забудь людей, забудь весь мир,

Мы возведем другой кумир…

– Но в нашем случае речь идет не о забытьи, – шутливым тоном произнесла Наталья, чувствуя, как в ней опять закипает вожделение.