Цирк кошмаров - Неволина Екатерина

С раздувающимися ноздрями Гуттаперчевый подошел к кровати. Женщина, услышавшая шаги, попыталась отползти, но он не позволил. Забыв об опасностях, забыв обо всем на свете, он стоял над ней, и вопрос – самый важный в его никчемной жизни – царапал гортань, вырываясь наружу.

– Почему ты это сделала? – прохрипел наконец он.

Она молчала.

– Почему?! Отвечай же!

Он изо всей силы ударил ее по лицу, а потом вдруг вспомнил, что, должно быть, она не может говорить. Пошарив рукой, карлик обнаружил кляп и вытащил его.

Женщина тихо заскулила.

– Почему ты это сделала? – медленно и страшно повторил Гуттаперчевый.

– Я… – всегда элегантная и невозмутимая помощница профессора Ланского захлебывалась в рыданиях, – мне было нужно оставаться молодой! Он любил меня, а потом отвернулся от меня, нашел себе другую, моложе! Я не могла его отдать! Мне нужен был еще один шанс!

Она снова зашлась в рыданиях.

Карлик и не представлял, кто такой этот «он», в угоду которому Гуттаперчевый появился на свет и стал игрушкой профессора. Всю свою жизнь, несмотря ни на что, он подсознательно ожидал, что его мать, как и эта Моник, приехавшая за сыном из далекой Франции, мучается своим поступком, ищет и не может найти искупления, что она упадет перед ним на колени, попросит прощения, обнимет, согрев замерзшее сердце своей любовью… Да, Кати была иногда добра к нему, но не слишком – не больше, чем к комнатной собачке, да нет, ту же противную громкоголосую собаку Олега Волкова холили и любили больше, чем его.

– Ты последняя дрянь! – он снова ударил рыдающую женщину по лицу, та вздрогнула и резко замолчала.

– Развяжи меня, – попросила она, протягивая связанные руки. – Где Ланской? Мне нужно срочно к нему, чтобы предупредить…

– Ланской?! – прервал ее карлик и дико расхохотался. – Ну что же, если ты, дорогая мамочка, и вправду хочешь к нему, могу тебе это устроить!..

Она почувствовала в его словах какой-то подвох, поэтому напряглась.

– Я не вижу тебя, Гуттаперчевый, – позвала она, – но знаю, что ты меня не обидишь. Профессор тебя мучил, так что давай его бросим. Уйдем отсюда вдвоем – только ты и я! Я не могла заботиться о тебе из-за него… Теперь всё пропало, но у нас еще может быть настоящая семья.

Она лгала. Он чувствовал это всем своим инстинктом дикого животного, которым, в общем-то, и был. Она лгала, и эта ложь ранила его сильнее, чем удары плетки, чем сломанная на манеже рука – больше всего на свете. Именно в этот момент карлик понял, что у него никогда не будет дома – о котором Гуттаперчевый даже не мечтал, но все же лелеял этот образ в подсознании как раз рядом с образом раскаявшейся рыдающей матери.

Реальность оказалась самой жестокой насмешкой над всеми его потаенными иллюзиями.

И тогда он ударил женщину ножом в горло, протыкая насквозь произносимые ею лживые слова, и снова бил и бил, слыша, как она хрипит и захлебывается кровью. Он бил, пока это жалкое тело продолжало еще трепыхаться.

Когда все закончилось, Гуттаперчевый, тяжело и со свистом дыша, оторвался от уже безжизненного тела и вытер ладонью обильный пот, катившийся по лбу. И вдруг понял, что не один. В комнату толпой вливались мутанты – оказывается, они уже успели добраться сюда так быстро. От них до одурения пахло кровью и нечистотами.

Кто-то толкнул Гуттаперчевого, и в мгновение ока тот оказался окружен плотной шевелящейся массой. Вот, значит, и смерть. Карлик знал, что эта дама с остро отточенной косой недолго будет ходить мимо, но не ожидал, что она окажется столь жестока. Ну что же, он сам виноват – забыл об опасности, потерял бдительность… Да и смысла в дальнейшем существовании больше не было. Все, ради чего он жил, исчезло, потеряло смысл.

Карлик закрыл глаза. Он и не собирался сопротивляться.

Гуттаперчевый не знал, сколько времени прошло, когда вдруг понял, что остался в комнате один. Мутанты ушли, не тронув его. Но почему? И тут он догадался. И от этой догадки страшный вопль вырвался из его глотки. Карлик упал на колени, выл и рвал на себе волосы.

Мутанты не тронули его потому, что признали за своего. Потому что на подсознательном, животном уровне сочли полностью подобным себе.

И это было по-настоящему страшно.

Перестав выть, он медленно поднялся на ноги и побрел по коридору, уже без всяких мыслей, и ноги сами вынесли его к выходу. Жизнь потеряла всякий смысл. Рука машинально нашарила пистолет. Карлик снял оружие с предохранителя.

– Надо идти. Уже светает, – Олег поднялся и протянул руку Алисе, а потом отцу. – Дольше здесь находиться небезопасно. Не понимаю, почему за нами не было погони?

– Похоже, они там еще не управились, – Алиса посмотрела на темное и кажущееся сейчас особо зловещим здание клиники. – Но ты прав, лучше поспешить.

Девушка, кутаясь в теплое пальто, от которого остро пахло лекарствами, оглянулась на Квазимодо.

– Можешь отпустить санитара, – попросила она малыша.

Но санитар, поняв, о чем речь, поспешно помотал головой.

– Не прогоняйте меня, – попросил он, смешно сложив на груди огромные сильные руки. – Позвольте уйти с вами! Профессор никогда меня не простит!

Алиса вопросительно взглянула на Олега. Все как-то сразу признали, что именно он – глава их маленького отряда, и решение принимать именно ему.

– Конечно, никто вас не прогоняет, – сказал парень, – но… мы пока не знаем, что можем для вас сделать. Человек, который помогал нам, убит…

Санитар пожевал губами, соображая.

– Ладно, – наконец буркнул он, – хоть до города добраться…

Алиса подумала, что их компания скорее не поможет, а только навредит – если за ними все-таки отправят погоню, но промолчала, понимая, что присутствие сильного крепкого мужчины сыграет в этом случае положительную роль: Олег слишком слаб после пережитого, не говоря уж о его отце.

– Идемте! – повторил Олег.

Они пошли, но вдруг из-за деревьев выскочил какой-то грязный, неопределенного цвета, ком и с лаем бросился к Олегу. Тот подхватил неопознанного зверя на руки, позволил вылизать себе лицо.

– Чуд! Чуд! Ты нашел меня! Какой же ты молодец! – повторял Волков, прижимая к себе щенка.

Тот был не только грязным, но и тощим. Видимо, несколько дней без хозяина дались псу нелегко, зато и радость встречи била через край.

Алиса смотрела на это улыбаясь и не чувствовала, как по щеке медленно ползет слеза.

– Чудушка, ну хватит, хватит! – пытался унять Олег бешено работающего языком пса. – Пап, это Чуд, он теперь живет с нами… Ты же не против?..

Этот вопрос означал, что Олег уже не сомневается в отце, что считает семью вновь соединившейся. Алиса перевела взгляд на Алексея Михайловича, чтобы понять, схватится ли он за новый шанс.

– Спрашиваешь! – отец Олега улыбнулся. – Такой пес на дороге не валяется. Иметь его в семье – большая удача.

…Они вышли на дорогу подальше от клиники. Солнце уже поднималось над кромкой леса, небо было безоблачным, обещая погожий день.

Но опасность пришла, откуда они не ждали. Не со стороны клиники, а оттуда, где, по словам Олега, находилась трасса, прямо на них вылетел огромный черный джип. И резко остановился, заскрипев резиной колес в уже подмерзшей осенней грязи.

Бежать было поздно.

Алиса сжала зубы. Лучше умереть, чем вернуться в клинику профессора Ланского!

Чуд угрожающе зарычал, а Олег почувствовал себя идиотом. Привести свою команду прямо в западню! И это уже второй раз за еще не истекшие сутки. Оказывается, он неудачник, каких еще поискать!

Джип пафосной марки «Гранд-Чероки» стоял неподвижно, и за тонированными, против всех правил, стеклами не было видно водителя. Должно быть, он растягивал удовольствие, наблюдая за беспомощными метаниями своих жертв…

Если бы хоть какое оружие!.. Олег покрепче сжал трость – придется обходиться ею.

Тем временем Чуд забеспокоился, завертелся на месте и вдруг залаял в сторону клиники.

Олег оглянулся, полагая, что вот и конец: их взяли в кольцо, и увидел карлика.

Того самого карлика из цирка. Конечно, все они на одно лицо, но этого всегда отличало нечто особенное. Сейчас он выглядел ужасно: всклокоченный, весь измазанный чем-то красно-бурым. Но самое страшное в нем – это глаза. Безумные пустые глаза потерянного человека.

При виде беглецов карлик остановился, а потом поднял руку, и в ней Олег увидел пистолет. «Он выстрелит!» – с ужасом понял парень. У человека с такими глазами не осталось никаких ограничителей.

Дуло двинулось в сторону Алисы, а потом поползло к Олегу.

На секунду Олег встретился взглядом со своим убийцей и четко понял: это конец.