Слепой для президента - Воронин Андрей

– Ах ты, шкура!

– Веди себя прилично, – холодно, безразлично, как делают замечание чужому ребенку в очереди, сказала женщина.

– Да я тебе!..

– Только подойди!

Иванов, судя по всему, не делал больше попыток овладеть своей секретаршей.

«Что ему – проституток в Москве мало? – подумал Сиверов, поправляя наушники. – Хотя, наверное, дело в другом. Захотелось ему трахаться, а ситуация такая, что никого чужого в номер пускать нельзя. То ли встреча назначена, то ли звонок нужный ожидается…»

Сиверов словно в воду глядел. Не прошло и пяти минут, как в номере Иванова зазвонил телефон. Глеб тут же переключился на прослушивание линии.

Голос Семена Георгиевича он мог слышать и без этого – через всунутый в трубу микрофон, но ему нужно было знать, о чем говорит абонент. Подключение произошло раньше, чем Иванов успел снять трубку, поэтому Семен Георгиевич и не услышал предательского щелчка.

– Алло, Мазини слушает! – наверное, совсем очумев от сопротивления секретарши, по-русски проговорил в трубку Иванов.

– Рад слышать, – ответил немного настороженный мужской голос.

Судя по всему, звонили из автомата или пользовались радиотелефоном прямо на улице. Слышался шум проезжающих машин, обрывки разговоров прохожих.

Даже ветер, и тот завывал в трубке.

«Нет, на радиотелефон не похоже, – решил наконец Сиверов, – слишком уж гнусная слышимость. Такие микрофоны могут стоять только в городских автоматах».

Он не ошибся. Вскоре послышалась трель, извещавшая, что одна минута разговора миновала.

– Взаимно, – сдавленно прошептал в трубку Семен Георгиевич.

– Все в порядке? Привезли?

– Да.

– Значит, увидимся там же, где и в прошлый раз.

– Когда?

– Вы сможете выбраться туда сегодня?

– Естественно.

– Я сам найду вас, только предупредите, что к вам подойдет посетитель.

– Как вас назвать?

– Назовите меня Ивановым, – говоривший коротко хохотнул.

И тут же зазвучали гудки отбоя.

«Вот тебе и разговор! – подумал Глеб. – Снова ни имени, ни места, ни времени».

Сиверову показалось, что он уже слышал когда-то этот голос. Но, немного поразмыслив, Глеб решил, что все-таки показалось. Знаком был не сам голос, а интонация, отличающая военного человека от штатского.

"Этот голос, несомненно, принадлежит старшему офицеру, но никак не генералу, – рассудил Сиверов. – В генеральских голосах слышится намного больше самодовольства, а вот полковники, подполковники и иногда майоры чувствуют себя способными командовать лишь в том случае, когда рядом с ними нет генерала.

Тогда они разительно меняются. А генерал и в присутствии маршала остается генералом".

Глеб бросил беглый взгляд в окошечко правой деки музыкального центра. На кассете оставалось пленки еще минут на десять.

«Слишком короткий разговор, слишком мало слов, чтобы генерал Потапчук смог идентифицировать голос человека, звонившего Иванову. Даже если круг лиц, из которых придется выбирать, достаточно узок. Хотя, может быть, я придаю слишком большое значение мелочам, и этот звонок выеденного яйца не стоит».

– Вечером мы едем в оперу, – вновь перешел на английский Иванов.

– Вы говорите мне это, чтобы я заказала билеты?

– Нет, места нам уже заказаны, – ответил Семен Георгиевич, «Ну вот, все встало на свои места, – решил Сиверов. – Когда ведешь слежку сразу по двум каналам, то, сопоставляя полученные данные, нетрудно узнать то, что тебя интересует. Судя по твоему тону, господин Иванов, эта встреча очень важна для тебя, ради нее ты и приехал в Москву, рискуя многим. А все остальное – побочный промысел».

Теперь можно было и передохнуть – даже покинуть номер. У Глеба оставалось свободными часа четыре до вечернего спектакля.

«Не нужно пока его отслеживать. Место, где окажется Семен Георгиевич, определено четче некуда. В опере все как на ладони».

Глеб даже не успел снять наушники, как Иванов уже звонил кому-то и заказывал двух девушек в свой номер – поразвлечься.

– Так-то, Семен Георгиевич, – прошептал Глеб, переворачивая кассету в деке, – раскусил я тебя. До встречи.

Он переоделся в принесенный с собой костюм, повязал галстук, набросил на плечи длинное пальто и прикрыл голову широкополой шляпой. Глеб стоял, глядя на свое отражение в зеркале, с трудом узнавая самого себя.

«Да, одежда меняет человека почище маски. Жаль только, что костюм у меня не с золотыми пуговицами и пиджак не малинового цвета», – рассмеялся Сиверов, открывая дверь своего номера.