Пощады не будет никому - Гарин Максим

— Алло, вас слушают.

— Длинноногая блондинка? — спросил Рафик.

— Да. Мой рост сто семьдесят два, бедра — девяносто.

— А ты блондинка?

— Блондинка.

— Крашеная? — спросил Рафик.

— А какая разница, могу стать и брюнеткой, надену парик. А вам кто больше нравится — брюнетки или блондинки? — заискивающим голосом спросила начинающая проститутка.

— Мне нравятся блондинки.

— Тогда я блондинка.

— Одна работаешь или с мужиками, с прикрытием?

— Одна, — поняв по тону Рафика, что видеть кого-то, кроме нее, ему не хочется.

— Тогда, может, приедешь?

— Могу приехать. Только давайте договоримся, я дорогая, массажистка.

— Дорогая — это сколько?

— Час работы — сто.

— Что — сто?

— Условных единиц, — сказала проститутка и расхохоталась.

— Меня это устраивает, если ты умеешь работать.

Ты где живешь?

Девица, которой он звонил, услышала восточный акцент в голосе Рафика и немного насторожилась.

— А ты один будешь?

— Один, совсем один, — сказал Рафик.

— Только учти, твой адрес будет записан, и если что случится, с тобой разберутся.

— Ха-ха, — в ответ послышался смех, веселый и беззаботный, так тяжело давшийся Магомедову.

— Не вижу ничего смешного.

— Ты смешная, хотел бы изнасиловать — словил бы тебя в темном переулке, а не вел бы разговор о деньгах и цвете волос.

— Твой адрес я запишу и оставлю записку.

— — Пиши.

Через полтора часа в дверь позвонили. Рафик припал к дверному глазку, держа в руке пистолет. На площадке действительно стояла высокая девушка — блондинка.

Крашеная она или нет, Рафик не понял, да это его и не интересовало. Он открыл дверь, впуская гостью, и тут же захлопнул.

— Я по объявлению.

— Я объявления не давал, — рассмеялся азербайджанец.

— Но.., это вы звонили, заказ на.., массаж?

— Проходи, не бойся, — чуть грубовато сказал он, осматривая девицу с ног до головы. Да, это было то, что нужно изголодавшемуся мужику.

— Сапоги снять?

— И сапоги тоже.

Уже стояли сумерки, но свет в квартире Рафик не зажигал. Он остановил девушку, когда та хотела щелкнуть выключателем.

— Не люблю при свете, — сказал он, — может быть, потом.

— Как знаешь, — привыкшая ко всяким причудам своих клиентов, согласилась проститутка.

— Как тебя зовут?

— Это важно? — спросила девушка. — Кстати, такси тоже за твой счет, — напомнила она.

— Хорошо, — кивнул Рафик, — в этом доме денег не считают.

Девица засмеялась.

— Но я-то считать буду.

— Давно этим занимаешься? — спросил Рафик.

— А тебя что, такие разговоры заводят? — проститутка расстегнула шубу, повернулась к Магомедову спиной, ожидая, что тот ее примет.

Но Рафик лишь толкнул ее ладонью под зад. Та сама разделась, аккуратно повесила шубу, пригладила мех.

Сапоги, правда, не сняла. Затем вошла в гостиную и осмотрелась. Она поняла сразу, что эта квартира не принадлежит кавказцу. Мебель старая, хоть и добротная, никакой аппаратуры: ни видеомагнитофона, ни музыкального центра, лишь старый черно-белый телевизор, добитая радиола и картины с видами гор на стенах.

Она взглянула на часы и сказала:

— Время пошло, мне все равно, чем мы будем заниматься целый час.

— Почему час? Может, ты мне так понравишься, что останешься на всю ночь?

— Тогда тебе будет скидка. Каждый следующий час идет по полтиннику.

— Лады, — сказал Рафик, указывая на диван. — Выпьешь?

— Не откажусь, только сам не напивайся, не люблю с пьяными кувыркаться. Ты бы хоть музыку какую включил. Тишина, как в могиле.

Рафик подошел к старой радиоле и вдавил желтую кнопку в панель, затем принялся вертеть ручку настройки.

Наконец поймал какую-то гнусную, с точки зрения проститутки, восточную мелодию — барабаны с зурной.

— Повеселее ничего нет?

— Главное, чтобы мне нравилось, — буркнул Магомедов и отправился на кухню.

Вернулся он оттуда с двумя хрустальными фужерами и бутылкой коньяка, длинной и узкой. На сгибе локтя он нес тарелку с большим расколотым гранатом.

— А лимона у тебя нет?

— Есть, почему же."

— Неси, если не жаль.

— Тебе — не жаль.

Рафик принес и лимон. Проститутка уже успела налить коньяк и теперь чистила лимон, словно апельсин, ломая его на дольки. От этого у Рафика потекла слюна.

Он несколько секунд смотрел на стакан, на треть наполненный коньяком, а затем вылил все в стакан девушке и налил себе сам столько же, сколько вылил.