Пиранья. Флибустьерские волны - Бушков Александр

– Понятия не имею.

– Его друзей вы раньше видели?

– Сомневаюсь.

– Их кто-нибудь пригласил на вчерашнюю вечеринку или они пришли сами?

– Да не знаю я! – сказал Мазур. – Понимаете? Не знаю! Только у меня и было забот, что обсуждать с кем-то этих типов! Да на кой они мне! Что, вообще, случилось?

– Ничего, – сказал Дрейк. – Это и радует. Ваше счастье. Вы и не представляете, какие вы все везунчики... Ну ладно, – он ловко выдернул двумя пальцами из нагрудного кармана визитную карточку. – Это мой телефон. Позвоните мне немедленно, в любое время дня и ночи, если увидите где-нибудь Флореса или кого-то из той троицы... Можете мне не верить, ваше право, но, честное слово, если вы их увидите и немедленно дадите мне знать, это пойдет только на пользу и вам, и мисс Стентон. Если она и в самом деле ваша девушка, вы ведь не хотите, чтобы с ней приключилась какая-нибудь беда?

– Что это за типы? – спросил Мазур тихо и серьезно.

– Это очень опасные типы, Джонни. На вашем месте я бы отнесся к моим словам со всей серьезностью... Не потеряйте карточку. Рад был познакомиться!

Он махнул второму, и оба, моментально потеряв всякий интерес к Мазуру, энергичным шагом направились вверх по тропинке к воротам «проклятой гасиенды». Почесывая в затылке, Мазур еще раз взглянул на визитку – там был только номер телефона. Бережно ее спрятал и направился к своему дому.

– Что-то я вас впервые вижу... – сказал он почтительно вытянувшемуся человеку с тяпкой. – Вы откуда взялись?

Смуглолицый старательно поклонился:

– Почтительно сообщаю, что меня нанял мистер Билли, чтобы привести в порядок двор, и он у вас ужасно запущен...

Вслед за тем он осклабился и подмигнул Мазуру уже ничуть не униженно. Задумчиво покачав головой, Мазур шепнул ему на ухо:

– Патриа о муэрте, компаньеро!

Похлопал по плечу и вошел в дом. Решительно свернул налево – там, в крохотной кухоньке, чье окно выходило прямо на то место, где стояла синяя машина, сидел Лаврик с видом погруженного в нирвану йога. Из правого уха у него свешивался тонкий черный проводок, ведущий к лежавшей на подоконнике черной трубочке размером с карандаш. Увидев Мазура, он неторопливо вынул из уха черный шарик и прибрал свое хозяйство в карман.

– Ага, тем лучше, – сказал Мазур. – Раз ты все слышал, нечего и рассказывать подробно... – у него вдруг возникло нешуточное подозрение. – Лаврик...

– А?

– Если ты мне и во фрак подсунул микрофончик по своей милой привычке...

– Да брось, – сказал Лаврик безмятежно. – Я же не извращенец. Была у меня такая идея, каюсь – но слишком быстро сообразил, что не услышал бы ничего, кроме ахов, стонов и признаний в беззаветной любви... Хороша девочка?

– Поди ты!

– Ну, ты уж тогда, как в том анекдоте – или по бабам не бегай, или помаду сотри и засосы на шее прикрой... Ладно, не бери в голову. Я тебе просто по-хорошему завидую – приятная лялька. Ты бы не мог ее между делом завербовать в интересах Родины?

– Поди ты!

– Нет, ну морду ты вымой немедленно, – сказал Лаврик, ухмыляясь. – А то Мозговитый мне и так все уши прожужжал насчет твоего поведения, пятнающего моральный облик строителя коммунизма, а узрит тебя такого обчмоканного – новую телегу накатает, зараза. Он уже в уме целую библиотеку сочинил и ждет не дождется, когда дорвется на Родине до бумаги...

Крутя головой, Мазур сбросил смокинг, прошел к старенькому водопроводному крану и принялся плескать в лицо теплой, отдающей ржавчиной водой.

– Где ребята? – спросил он, отфыркиваясь.

– На «Черепахе». Я их туда отправил твоим грозным именем, чтобы не сидели без дела. Пусть медяшку драят, что ли... И Мозговитого туда же загнал, а то у меня уже злости не хватает на этого советского патриота... Ну-ка, повернись. Вот теперь все в порядке. И, будь любезен, смокинг сложи поаккуратнее, мне ж его возвращать в ателье... Что ты встал, как пик Коммунизма?

Мазур не шевелился. Вновь прокручивал перед глазами все случившееся ночью. Пытался вспомнить, за какую пустяковинку зацепилась его тренированная память, о чем сигнализировало подсознание. Ага!

Вот эта троица, угрюмо зыркая, вереницей проходит мимо него в ворота. И это неправильно – эта несообразность, заноза в памяти... Ну да! Странные складки на пиджаках – и у первого, и у второго, и у третьего...

– Лаврик!

– Ну?

– У них под пиджаками, у всех трех, было что-то посерьезнее и габаритнее пистолей, – сказал Мазур. – То ли обрезы, то ли, что гораздо вероятнее, короткие автоматы. И ошибиться я никак не мог... Что за чертовня? Если они вслед за Аугусто приперлись на прием с трещотками под мышкой, значит, затевалось что-то серьезное... – он торжествующе выбросил руку. – И я им это сорвал!