Когда стреляет мишень - Серегин Михаил Георгиевич

Влад без особых усилий перехватил руку здоровяка, сжал пальцами толстенное запястье так, что кровь бросилась тому в лицо, и потом развернул Кирилла Геннадьевича с легкостью, с коей танцовщик кружит свою партнершу, и оделил его здоровенным тычком в основание черепа, от которого перед глазами буяна закружились звездочки и с надсадным уханьем наползла мутная дурнотная пелена.

Он рухнул на подломившихся коленях, а потом ткнулся носом в красную обивку ринга и растянулся во весь свой немалый рост.

Желтый смокинг икнул и изумленно уставился на изящного и статного молодого человека, казавшегося таким изнеженным, расслабленным и несерьезным, позволявшего себе такие идиотские выходки, как выкидывание на ринг различных жиртрестов, — , и вдруг двумя легкими касаниями этот человек вырубает громилу, с которым не сумели справиться двое охранников «Центуриона»...

— Теперь я могу пофехтовать с девушкой? — спросил Свиридов и непринужденно уселся на спину упавшего без чувств Кирилла.

— М-можете. Только.., только, кажется, у нас возникнут проблемы. Ну ничего.., сейчас сюда придет начальник охраны с ребятами, они наведут порядок.

— А, нам бы только ночь простоять да день продержаться! — усмехнулся Влад. — Только, кажется, парни из числа друзей вот этого господина, — и хлопнул Кирилла Геннадьевича по заднице, — вскарабкаются на ринг немного раньше.

— Уу-у-у! — — протянул «рефери» и тут же свалился на пол, потому что со спины на него напал какой-то субъект мелкоуголовного вида в синем пиджаке и от души приложился к уху штатной единицы «Центуриона».

Вслед за первой ласточкой в синем пиджаке на ринг взобрались еще несколько человек, находящихся в последнем градусе алкогольной лихорадки и, по всей видимости, тоже когда-то работавших в охране. Если исходить из габаритов и выражения лиц.

— О! — сказал Свиридов и встал с «трупа»

Кирилла Геннадьевича. — Кажется, меня сейчас будут бить. Возможно, ногами. Как говаривал персонаж незабвенной книги классиков. Вы читали «Двенадцать стульев»?

Со звукосочетанием «двенадцать стульев» до ближайшего наперсника Кирилла Геннадьевича долетела сочная владовская оплеуха, тот отшатнулся, полетел на пол и пропахал физиономией полринга.

Свиридов взял выпавшую из рук ведущего тупую саблю, которой фехтовала еще Белая Акула, и картинно кивнул Алой Пантере:

— Благоволите подойти к барьеру.

Та сделала вид, что не слышит.

Тем временем музыка оборвалась, и в гулком пространстве — у помещения были бесспорные акустические достоинства — заклубились нестройные голоса.

— Ты глянь, Леха, какой децил!

— Отвязной комп получился!

— Ща, по ходу, кипешнет администряк!

— Чо?

— Кто счубайсил мой стакан?

— Не, в натуре, ща!..

— Аа-а!

— Нет, пришли спокойно посидеть, в самом деле, и тут не могут обеспечить порядок. За такие деньги.

— Спокойствие, гос-спода!

— Отзынь, козел, че ты м-меня торрркаешь...

— Зима, весна, в-веселые каникулы!!

...Свиридов чувствовал себя актером в большом бенефисном спектакле. Ему всегда — еще в «Капелле», говорили, что в его лице театр и кинематограф потеряли не меньше, чем приобрели секретные спецслужбы.

Он прекрасно понимал, что все эти люди, друзья и товарищи Кирилла Геннадьевича, несмотря на их грубую физическую мощь, не в состоянии справиться с ним или хотя бы причинить какой-нибудь вред. И потому, не выпуская из левой руки толстостенного бокала с рубиново-красным коктейлем, с нарочитой картинностью, сильно смахивающей на издевательство, он давал грубиянам урок хороших манер.

Эффектные, отточенные удары, за которыми следовала показная неторопливая дегустация содержимого бокала, тот эффект, который вызывали у приятелей Кирилла Геннадьевича эти удары, — все это, как магнитом, притянуло взгляды возбужденных посетителей еще похлеще гладиаторского стриптиз-шоу.

Больше всех досталось Кириллу Геннадьевичу, который совершенно не ко времени очнулся и полез в драку. Свиридов провел прямой удар с левой ноги прямо в челюсть бойца за справедливость, и тот, по всей видимости, временно потерял не только способность безболезненно жевать, но и дар членораздельной речи.

Впрочем, потерять такой дар, какой щедро наличествовал у Кирилла Геннадьевича, — это фактически означает ничего не потерять.

— Стой, братец! — внезапно прогремел чей-то властный насмешливый голос. — Погоди потрошить этих голубков. Хорош.., и так видим, что крутой.