Закон против тебя - Гарин Максим

Ему было хорошо.

* * *

Они стояли, растянувшись неровным полукругом, в нескольких метрах от ворот. Их было что-то около полутора десятков, и они чувствовали себя хозяевами положения. С этим было трудно спорить, поскольку, помимо чисто количественного перевеса, они обладали подавляющим преимуществом в огневой мощи: у двоих были автоматы, один глумливо поигрывал антикварным обрезом трехлинейной винтовки Мосина, и еще трое держали на виду пистолеты.

Остальные девять или десять человек были вооружены самым разнообразным металлоломом различной остроты и тяжести – от пружинных ножей и охотничьих тесаков до обыкновенных монтировок и велосипедных цепей. В отдалении стояли машины: двое «Жигулей», запыленная белая «нива» и даже новенькая темно-зеленая «Волга» на литых дисках.

Все молчали, и это тоже было вполне объяснимо: зачем говорить, когда все ясно без слов? Рябой качок в черной маечке с глубоким вырезом и волосами цвета слегка тронутой окислом меди засунул за пояс мешковатых джинсов старенький «вальтер», отобрал у стоявшего слева от него худого бородача в солнечных очках монтировку, растянул губы в щербатой улыбке и не глядя ударил монтировкой назад. Тяжелая железяка с хрустом опустилась на левую фару темно-синей «тойоты».

– Тридцать пять, – негромко и безо всякого выражения сказал Подберезский.

Рыжий сделал шаг назад, повернулся к машине и, продолжая улыбаться, с размаха врезал монтировкой по лобовому стеклу. Тонированный триплекс хрустнул и провалился внутрь. Подберезский сделал неопределенное движение, и сейчас же кто-то поспешно передернул затвор автомата. Рыжий ударил еще раз, и разбитый лобовик хлынул в салон водопадом стеклянных призм.

– Сто восемьдесят, – все тем же бесцветным голосом произнес Подберезский.

– Чего? – поинтересовался Комбат. Лицо его было спокойным.

– Баксов, – безмятежно ответил Подберезский. – Чего же еще.

– А, – сказал Комбат.

Монтировка взлетала и опускалась с удручающей монотонностью. Звякнув, разлетелось вдребезги боковое зеркало; капот, передние крылья и дверцы постепенно покрывались страшными вмятинами. Подберезский наблюдал за этими разрушениями, монотонным голосом ведя счет:

– Двадцать пять… Сто сорок… Восемьдесят… Двести тридцать… Плюс работа, плюс покраска… Пятьдесят…

– Тебе не надоело? – спросил Борис Иванович.

– Нет, – ответил Подберезский. – Семьдесят пять, а если поторговаться – восемьдесят. Сто десять.

Ну, это мелочь, двадцатка. Выдохся он, что ли?

Рыжий запыхался и опустил монтировку. На его рябом лбу бисером поблескивал пот, бледно-розовые от солнечных ожогов плечи влажно лоснились. «Тойота» Подберезского выглядела как кадр из репортажа с места террористического акта – не хватало только лужи крови.

– Две девятьсот семьдесят пять, – подвел итог Подберезский.

Рыжий отдал монтировку своему бородатому соседу и открыл крышку топливного бака, одновременно шаря по карманам в поисках зажигалки.

– Двадцать пять штук, как одна копейка, – печально констатировал Подберезский. – Я тебя запомнил, блондин, – слегка повысив голос, сообщил он рыжему.

Бензобак взорвался с глухим кашляющим звуком, и «тойота» мгновенно превратилась в огромный чадный костер.

Бандиты задвигались, отходя подальше от пышущего жаром дымного пламени. Жар ощущался даже у ворот овощехранилища.

– Теперь слушайте, фрайера, – выступив вперед, сказал рыжий. Он все еще слегка задыхался после физических упражнений на солнцепеке. – Мы вас сюда не звали. Ведено передать, что нам чужого не надо, но если вы, козлы, еще раз к нам сунетесь, живыми вам не уйти. Мы к вам не суемся, и вам у нас ловить нечего.

– Он что, больной? – тихо спросил Борис Иванович. – За кого он нас принимает?

– А ты не понял? – удивился Андрей. – Эти уроды решили, что мы вроде как представители московской братвы. Приехали, понимаешь, кусок у них изо рта вырывать.

– Говорил я тебе: купи «запорожец», – проворчал Комбат.

– Теперь придется, – вздохнул Подберезский.

– Эй, вы, педики, – окликнул их рыжий, – вы меня будете слушать или мне подождать, пока вы намилуетесь?

– А ты что, еще не закончил? – удивился Борис Иванович.

– Почти, – осклабился рыжий. – Теоретическая часть закончена, сейчас перейдем к практическим занятиям – ну, типа массаж, водные процедуры…

– Ага, – сказал Борис Иванович, – типа физиотерапия… В натуре, – добавил он, подумав.