Пиранья. Флибустьерские волны - Бушков Александр

– Тьфу ты, черт! Так это вы, милейший Аугусто?! Какими судьбами? Да, точности ради: вашего часового мы давно уже сняли, так что не стоит питать глупых иллюзий...

Аугусто, уже осознавший ситуацию, сверкал на него глазами со всей возможной и естественной в его положении неприязнью. Деликатно отстранив Мазура, Лаврик опустился рядом на корточки и, благожелательно улыбаясь, поинтересовался:

– Зачитать права? Напомнить про адвоката?

– Вот именно, – сказал Аугусто, уже без тени растерянности на лице. – Ваше наглое вторжение...

Лаврик залепил ему оглушительную плюху, опять-таки не идущую вразрез с инструкциями.

– Вот это – вместо прав, – сказал он безмятежно. – А это – вместо адвоката. А это вместо извинений за наглое вторжение. А это просто так, для стиля. А это – потому что ты мне не нравишься, шлюхин сын...

Аж звон стоял в комнате. Мазур его слушал с нескрываемым удовольствием. Краешком глаза он отметил, что поверженная революционерка, видя происходящее, на всякий случай смирнехонько притихла в своем углу, резонно полагая, что с ней в случае чего будут обращаться столь же хамски.

Лаврик обаятельно ей улыбнулся.

– Полежи пока, сучка, до тебя обязательно дойдет очередь... Ну что, сеньор Флорес, или как тебя там? Не будем больше гнать бодягу насчет гражданских прав и юстиции? Кого тут волнуют такие слюнявые пошлости...

Флорес молчал. Его физиономия распухала на глазах, что опять-таки вызывало у Мазура лишь чувство глубокого удовлетворения.

– Я ведь слышу, как у тебя мозги скрипят от напряжения, – ласково сказал Лаврик пленнику, легкими ударами по его телу вызывая то там, то сям мгновенные уколы боли. – По-моему, одну глубокую ошибку ты уже сделал. Оспорить готов, ты не принимаешь нас за доблестных представителей сил правопорядка... а это, могу тебя заверить, невероятно далеко от истины. Я тебе больше скажу, урод – мы, собственно говоря, мальчики с другой стороны...

Он легонько, незаметно для пленника, подтолкнул Мазура, и тот, справедливо расценив это как приглашение подыграть, охотно вмешался:

– Знаешь, Аугусто, я ведь тебе соврал. Никакие мы не частные сыщики, мы, как бы это культурнее выразиться, совершенно из другой области...

– Будь мы государственными служащими, с тобой, скотина, все обстояло бы просто прекрасно, – сказал Лаврик. – Тебя давным-давно отмазывали бы надежные адвокаты, твердя, что никакое это не преступление – сидеть в уединенном домике с пушкой на столе и рацией под ухом. Прокуратура ломала бы голову, что же конкретно тебе предъявить, журналисты кипятком бы писались, чтобы взять у тебя интервью. И так далее. Только должен тебя разочаровать, ничего подобного не будет. Поскольку парней вроде нас ни закон, ни гуманность как-то не заботят...

– Да брось ты его, – сказал Мазур с хорошо разыгранной небрежностью. – Давай лучше поговорим с этой кисонькой, что пристроилась отдыхать в уголке. Мне кажется, гораздо больше будет толку, если ей без церемоний загнать шило под ноготок или еще куда-нибудь. Вон там, в углу, как раз валяется подходящее шило...

– Джонни! – с укоризной сказал Лаврик. – Сколько раз я тебе говорил, что ты не умеешь просчитывать ходы... Она приятная девочка, и ее можно сначала трахнуть. А уж потом тыкать шило под ногти, чтобы не портить товар раньше времени...

Он обернулся к молодой женщине, моментально побледневшей от столь безрадостных перспектив, подмигнул ей, ласково улыбнулся и вновь перевел тяжелый взгляд на Аугусто.

– У нас мало времени, ублюдок, – сказал он деловито. – Поэтому не будем ходить вокруг да около. Из-за тебя, мерзавец ты этакий, мы попали в нешуточные хлопоты...

– Кто это «мы»? – осведомился Аугусто почти спокойным голосом.

– Ты же не адвокат, да и я тоже, к чему нам стремиться к юридически вылизанным формулировкам? Мы – это мы. Многие нас называют по-разному, и черт с ними... Скажем так, мы – деловые мальчики, которые торгуют тем и этим. Закон и порядок, правда, отчего-то ополчились против нашей коммерции, именуют нас то гангстерами, то мафией, то прочими ужасными словечками... Но, в конце концов, пошли они к чертовой матери... Главное, в силу профессии мы – очень решительные мальчики, очень злые, когда нас обижают, и, заметь хорошенько, нисколечко не боимся нарушать чьи бы то ни было законы... Неутешительные факты для парня в твоем положении, а? Ну, не молчи, хрюкни чего-нибудь...

– Решительно не пойму, где я вам перешел дорогу...