Мертвая хватка - Гладкий Виталий Дмитриевич

Мне поднесли кубок… кажется, с вином; правда, его сильный аромат наталкивал на мысль, что туда добавили настой каких-то трав. Эта часть церемонии была для меня неприятной – кто его знает, что подмешали в вино. Однако я решил, что предлагать во время церемонии посвящения отраву здесь не принято – чай, не средневековье и я нахожусь не на приеме у итальянца Цезаря Борджиа, любителя сводить счеты с противниками при помощи разнообразных ядов.

Я машинально выпил. И только когда возвращал кубок, невольно содрогнулся, поняв, из чего причастился, – его изготовили из человеческого черепа, искусно окованного чеканным серебром, куда были вправлены прозрачные красные камешки – видимо, рубины.

Вино на меня подействовало как на коня кнут. По жилам прокатился горячий и колючий клубок, голова вдруг опустела, и я почувствовал во всем теле необычайную легкость. Похоже, в кубок и впрямь подсыпали какой-то наркотик. Немного встревоженный, я начал постепенно ускорять биение сердца, чтобы быстрее побежавшая кровь вымыла из жил коварное зелье.

Вперед выступил гигант. Он долго что-то говорил, иногда даже пел, но я так ничего из его здравицы и не понял – язык племени не был похож на те, которые мне случалось слышать при общении с индейцами Южной Америки. После его выступления меня торжественно обрызгали холодной ключевой водой из обычного глиняного горшка, а затем, приложив к плечу какую-то странную конструкцию, напоминающую канцелярскую печать на подставке с направляющими, резко и сильно ударили по шляпке размером с небольшой белый гриб.

Так впервые за всю церемонию мне сделали больно. Но я был готов и к худшему, а потому даже не дрогнул, когда в мою кожу вонзились многочисленные иглы. И лишь после того, как один из колдунов, предварительно слизав выступившую кровь, втер в исколотую кожу похожий на пепел порошок, я понял, что меня татуировали. Притом вполне по-современному, с унифицированным приспособлением для клеймения – как ковбои быка на ранчо, только не раскаленным клеймом.

Потом были пляски колдунов – снова в масках, поздравительные крики и дружеские похлопывания по плечу, а финалом этой индейской комедии стало вручение мне нового талисмана Братства Божественного Красного Ягуара. Этот последний аккорд исполнил сам Марио. Сняв с моей шеи свой, подаренный в клинике, он нацепил другой – на этот раз побогаче и покрасивей: цепочка и основа медальона из серебра, птичье перышко золотое, красный камешек – настоящий рубин, а не имитация, как в старом; звериный клык остался такой же. Наверное, вручение этого необычного талисмана было событием из ряда вон выходящим – все остальные индейцы имели примитивные, как тот, что забрал Марио. Едва талисман очутился у меня на шее, как все, за исключением колдунов, гиганта и горбуна, стали на одно колено и склонили головы. Похоже, я был посвящен не в простые братчики, а в рыцари. Круто…

После началась примитивная варварская пьянка, но уже совместно с женщинами. Мы с Марио не стали участвовать в хмельном веселье, а тихо и незаметно удалились в свою хижину, куда нам вскоре принесли жаркое, фрукты и вино.

– Что произошло с Францем? – Это был мой первый вопрос задумчивому горбуну, когда мы утолили голод.

– В него вселилась душа ягуара, а зверь получил человеческую сущность.

– Не могу поверить…

– Есть много чего на свете, мой друг Мигель… – продемонстрировал горбун свое знание трагедий Шекспира; но дальше распространяться на тему переселения душ не стал.

– Это навсегда? – Я спросил по инерции, понимая, что говорю глупости – козе понятно, что мне довелось участвовать в грандиозной мистификации.

– Ты считаешь то, что случилось с Францем, примитивным розыгрышем? – Марио зловеще оскалился. – Напрасно. Поверь мне, сейчас этот молодой негодяй рыщет по сельве в поиске добычи – живого кровавого мяса. Он ягуар со всеми вытекающими отсюда последствиями.

– Если это правда… – Я не знал, верить мне или нет. – Если это правда, то лучше было бы Франца просто пристрелить.

– Чересчур жестоко?

– Не то слово… – Я поежился, представив совершенно не приспособленного к жизни в дикой сельве Франца в роли хищного зверя, – бред!

– Открою тебе правду. Да, это был спектакль. Жестокий спектакль в театре одного зрителя. И им был ты.

– Я? Не понял… Как это?

– Все очень просто – если надумаешь изменить Братству, тебя ждет участь Франца. Существует поговорка: лучше раз увидеть, чем сто раз услышать.