Чистильщик - Мазин Александр

Жирный Робик невразумительно мычал. На этой жизнерадостной ноте Васильев покинул «Волгу» и отправился в институт.

Вернулся он через полчаса с увесистым пакетом.

– Пообщались? – спросил он.

– А то ж! – ухмыльнулся Петренко.

К разбитой губе и распухшей челюсти жирного прибавились стремительно заплывающий глаз и кровоточащее ухо.

– Мы тут в кубик Робика играли,– сообщил Петренко.– Почти все стороны уже собрали, немного осталось, но тоже соберем? Да, кабанчик? – Он похлопал Робика по щеке, тот в ужасе зажмурился.– Мы, хохлы, знаем, как кабанчика пользовать! – самодовольно произнес Петренко.– Спрашивай его – он все ответит. Так, моя радость? – От ласковой оплеухи голова Робика мотнулась, как у тряпочной куклы.

– Да,– пробулькал он.– Да, да…

– Садись за руль, Сашок,– сказал Валерий.– Куда должны были меня отвезти, жирный?

– К нам…– просипел Родик.– Ай! – Васильев хлестнул его по надорванному уху.

– Ответ должен быть развернутым,– назидательно произнес Валерий.– Адрес, система охраны, количество стволов, понятно излагаю?

Петренко засмеялся.

– Железнодорожный проезд, от Лиговки налево, я покажу…

– Поехали,– скомандовал Васильев.– А то нашими жмуриками уже публика интересуется.

В подворотне-аппендиксе кучковался народ. Ни милиции, ни «скорой помощи» пока не наблюдалось.

«Волга» тронулась, но едва вывернула на Московский, как ее тормознул гаишник.

Васильев упер в бок Родика глушитель пистолета, но тот и не думал рыпаться: притих и съежился наподобие выдранного из раковины моллюска.

– Показать удостоверение? – спросил Васильев.

– Не надо. У меня универсальное.– Петренко приспустил стеклышко высунул руку с зажатой в пальцах зеленой бумажкой.

Всосалось. Ублаготворенный гаишник важно махнул палкой: проезжайте.

– Ты продолжай,– сказал Васильев Робику.– Мы тебя внимательно слушаем.

– Дом наполовину наш. Два подъезда. Двери стальные, с видеокамерами. При каждой – двое. И двое пацанов – на втором этаже. Двое, это если никого не прессуют, и Грустный уехавши. Грустный без охраны ни шагу. Он обычно на третьем этаже сидит. Он и, там, разные.

– Разные – это кто?

– Бухгалтерия. Секретарь. Юрисконсульт. Сегодня еще лепила придет, ну, доктор.

– Гляди, какие он слова умные знает! – удивился Петренко.– Слушай, я не пойму: ты у хозяина в санатории отдыхал или в другой академии учился?

– В другой,– буркнул Робик.– Я Лесотехническую академию кончил. С красным дипломом.

Петренко заржал:

– Видал, Валера? Красный дипломированный хряк!

– Вы меня не убьете? – настороженно спросил отличник Лесотехнической академии.

– Мы тебя зарежем,– пообещал Петренко.– Но…– Он выдержал многозначительную паузу.– Мы тебя не больно зарежем! – И снова заржал.

– Посмотрим на твое поведение,– обнадежил Робика Васильев.– Продолжай.

– Еще снаружи, бывает, пацаны тусуются. И в кафе напротив. Это наше кафе. Но туда больше к вечеру съезжаются. Что еще рассказать?

– Валера, дай ему в пятак,– сказал Петренко.

Васильев дал, хотя и не очень понимал: зачем?

Зато понимал Робик.

– В кафе всегда команда сидит. Шесть человек в полном прикиде. Если где что не так – они подваливают и разбираются. Это не наши, а какие-то чужие. Их только Грустный знает, а косят они под ОМОН.

– Значит, если из вашей хаты дадут сигнал, эти шестеро через минуту будут внутри? – спросил Петренко.

– Быстрее. Там бежать-то метров тридцать.

– Еще сюрпризы есть?

– Нет. Кого нам бояться? Мы ж на своей земле.

– И верно,– согласился Васильев.– На. А будете – под. И ты, лесовод, первый, если что не так выйдет. Отложилось у тебя в памяти?

– Отложилось.

– Приехали,– сообщил Петренко.

Перед ними была тихая, почти без машин, улочка.

– Вон тот дом,– сообщил Робик.– Два ближних подъезда.

Упомянутое кафе тоже просматривалось. Подальше. У входа сгрудилось несколько иномарок. Перед домом машин не было совсем. Зато отчетливо виделись склоненные головки видеокамер.

Петренко вынул телефон, набрал номер:

– Абоненту двести тридцать шестому. «Перезвони мне»,– сказал он.– Без подписи.

Сложил трубку и сунул в карман.

– Ждем десять минут,– сказал он.

– В доме – четыре этажа,– заметил Васильев.– Кто на четвертом?

– Никого. Там вроде гостиницы. Ай! За что?

Васильев врезал ему по здоровому уху.

– Да нет там никого, честное слово! – обиженно закричал Робик.